Булик зачарованно наблюдал за этим волшебством, не забывая, впрочем, облизываться всеми своими ртами.

Кувшины с напитками неспешно кружили у потолка. Стоило Николите указать на один, как он тут же спустился и наполнил бокалы душистым, терпким элем.

– Приятного аппетита, мои дорогие, – тепло произнесла Николита, садясь за стол.

Элая посмотрела на пируэт последней вилки, мягко приземлившейся рядом с её тарелкой, и улыбнулась.

– Спасибо, тётя.

Булик уже с удовольствием чавкал, явно наслаждаясь трапезой.

Вообще, любая трапеза в этом доме всегда превращалась в настоящее волшебное представление – настолько удивительное, что для неискушённых жителей Гареша её можно было запросто выдавать за аттракцион магии.

Очередной щелчок пальцами – и еда вместе с напитками взлетела к потолку, выстроившись в чёткий боевой строй, будто готовясь к сражению.

В первом ряду, словно важные генералы, выстроились пузатые кувшины, из которых лился аромат терпкого эля.

Во втором – кружки и чашки, как дисциплинированные солдаты, замерли в ожидании приказа.

Третий ряд заняли тяжёлые сковороды, наполненные яствами: жареным мясом, тушёными овощами, пышущими жаром пирогами. Ароматы, исходящие от них, могли свести с ума даже самого искушённого гурмана.

В четвёртом ряду, словно лёгкая кавалерия, кружились в хороводе румяные куриные ножки с хрустящей корочкой, заманчиво потрескивая.

С очередным щелчком Николита указала пальцем в сторону окна. И вот целая армия волшебных блюд вылетела наружу, взмывая над площадью.

С криками и визгами на пиршество сбежались жители города. В Гареше существовала особая традиция: когда из трубы дома Николиты начинал подниматься дым, это означало, что вскоре состоится волшебный ужин. Люди бросали все свои дела – слухи о пире разлетались быстрее молнии, и каждый стремился увидеть, как очередной ужин выпархивает из окон загадочного дома. Это зрелище было настоящим праздником, которого гарешцы ждали с нетерпением.

Трапеза в доме Николиты подходила к концу. Атмосфера, весь день наполненная напряжением, теперь смягчилась, окутав всех уютным покоем.

– Ну что, мои дорогие, пора отдохнуть, – с довольным видом произнесла хозяйка, потирая ладони.

– Да, – протянул Булик, вытирая лапками мордочку. – Ужин выдался восхитительным, как, впрочем, всегда в вашем исполнении!

Он соскочил со стула и, весело попрощавшись, упрыгал по своим важным делам.

Элая поднялась, поцеловала тётю в щёку и зевнула.

– Спасибо за ужин, тётя.

– Спокойной ночи, Элая, – с мягкой улыбкой ответила Николита.

Когда племянница скрылась в своей комнате, Николита подошла к окну. На площади горожане продолжали пировать, встречая пролетающие тарелки с восторженными возгласами. Улыбка коснулась её губ.

– Всё только начинается… – прошептала она себе под нос. – И этот пир – далеко не последний.

Утром повозка уже стояла у входа. Николита, вся в суете, бегала туда-сюда – то выкладывала что-то из повозки, то снова загружала обратно, словно не могла определиться, что оставить, а что убрать. Казалось, этот процесс мог бы продолжаться вечно, если бы откуда-то не появился Булик.

– Хватит уже, остановись! – мягко, но уверенно произнёс он.

– У меня такое чувство, будто я что-то упустила… – прошипела Николита, даже не оборачиваясь.

– Забыла! Я точно что-то забыла! – воскликнула она, хлопнув себя по лбу. – Где Элая?

– Сейчас выйдет, – спокойно ответил Булик. – Я только что видел её. Она прихорашивалась перед зеркалом. Юные девушки, как вы понимаете, тётушка, не могут пройти мимо зеркала, не проверив, как они выглядят. Хотя, по моему скромному мнению, Элая всегда прекрасна.