– Сможет, но относительно других надо будет с ним на месте решать.

– Вам бы не помешало лично подружиться с его приятелями из милиции и прокуратуры, – вкрадчивым голосом сказал Моисеенко.

– Зачем, он и так все, что надо, делает, – удивился Эди.

– Дорогой Эди, жизнь есть жизнь, – менторским тоном произнес Моисеенко. И видя, что Эди его внимательно слушает, продолжил: – Вот представьте себе на миг, что Юра куда-нибудь уехал или, не дай бог, с ним что-нибудь случилось, а нам необходимо срочно встретиться с Сашей.

– Представил, только надо подумать, как это согласовать с Юрой, – задумчиво ответил Эди, а затем после короткой паузы добавил: – Вы, конечно, правы, по научным делам, а то и просто для встреч с друзьями-однокурсниками он действительно выезжает то в Ленинград, то в Киев…

– Извините, а он не рассказывал вам о своих друзьях в Ленинграде? – прервал его Моисеенко.

– Рассказывал, и не только он, но и его друг-тюремщик, – уточнил Эди. – Только не пойму, зачем это вам?

– Дорогой Эди, в нашей жизни все взаимосвязано, поэтому хочется знать больше о своих потенциальных друзьях. Вы же сказали, что познакомите меня с Юрой, а он, в свою очередь, надеюсь, не откажется свести со своими друзьями. Это же реально?

– Вполне, – улыбнулся Эди, понявший, что неспроста резидент затеял разговор о Ленинграде. «Неужели хочет прояснить ситуацию с Глущенковым? – мелькнуло в его голове. – Возможно, ведь тот был связан с Иудой и имел выход на Моисеенко. В таком случае допустимо, что резидент изучает обстановку вокруг находящегося в ленинградской тюрьме Глущенкова и потому так быстро среагировал на мою информацию о друзьях Юры в Ленинграде. Ну что ж, будем пытаться помочь шпиону» – заключил он, слушая как Моисеенко, хохотнув, предложил:

– Тогда расскажите, а не тюремщики ли они, эти питерские друзья вашего Юрочки?

– Есть тюремщик и просто милиционер – это однокашники Карабанова. Они в свое время учились вместе с ним в минской школе милиции.

– А при чем здесь Юра? – удивился Моисеенко.

– Юра, как друг Карабанова, часто бывал вместе с ними, иногда организовывал им культурный досуг. В общем, помогал молодежи не скучать после занятий. Со временем, как говорится, стал для них своим парнем. И поэтому, когда он с Карабановым или без него приезжает в Ленинград по каким-нибудь делам, конечно, это не часто бывает, то они встречают его, как дорогого гостя. Снимают отдельную квартиру, хотя Юра вполне мог бы пожить у своих родственников.

– Он что – выходец из Питера?

– Я об этом не спрашивал. Знаю только, что в Ленинграде живет его родня по материнской линии. Я даже познакомился с его то ли двоюродным, то ли троюродным братом, приезжавшим по служебным делам на какой-то белорусский завод.

– Скажите, а какое положение занимают питерские друзья Юры на своей работе?

– Точно не знаю, но Юра говорил, что они будто в начальниках каких-то ходят, – усмехнулся Эди.

– Дорогой Эди, а вы могли бы уточнить у него или этого тюремщика, кто они по званию и должности?

– Андрей Ефимович, это несложно сделать, но, скажите, для чего? – удивился Эди.

– Пока я и сам не знаю, но кажется, что у вас с Юрой появится возможность хорошо заработать, если его друзья смогут нам помочь в одном деле, – хихикнул Моисеенко, заговорщически подмигнув Эди.

– О-о, я не против, только скажите, что делать, – оживился Эди, демонстрируя тем самым, что его заинтересовала перспектива хорошего заработка.

– Об этом позже поговорим, точнее, перед вашим отъездом, – улыбаясь, вымолвил Моисеенко, а затем как бы невзначай спросил: – А этот работяга из Питера, с кем вы познакомились, носит ту же фамилию, что и Юра?