Билет в столицу Chloe Chibis

– Счастье-то какое! – воскликнул мужчина средний лет, глядя на серую действительность из окна. Я сидел напротив его старого, потёртого стола, с поникшим видом и полной пустотой в голове. Чтобы прояснить ситуацию, обозначим мужчину заместителем директора ПТУ, где я некогда числился (нет, меня не отчислили, и я не покидал сиё интересное место, ПТУ постигла куда более нелепая участь). – В городе нашем молл построят. Молл! Огромный. С фудкортом, парковочными местами, игровой зоной и даже кинотеатром. Представляешь? Кинотеатром! До сих пор поверить не могу. Прямо на месье нашего ПТУ построят.

Заместитель директора развернул свою грузную фигуру ко мне, сел за стол и, затянувшись чернилами из шариковой ручки, принялся что-то писать на клочке клетчатой бумаги.

– А с ПТУ что? – с тоской поинтересовался я.

– Сносят, – ответил заместитель директора.

– А как же наша учеба, наши дипломы?

– Я сейчас вам всем справку напишу, доказательную, что вы учились здесь. А чтобы сильно не расстраивались, от хозяина торгового центра и администрации города, что, в прочем, есть одно и то же лицо, вам полагаются увеселительные призы. На выбор.

Заместитель директора достал из-под стола чёрный пакет с завязанными в узел ручками, попытался его открыть, не смог, посему просто разорвал и вывалил кучу хлама себе на стол.

– Ручка, билет в кино, купон на одну покупку в молле, – пояснил он. Заметил, что я пребываю в подавленном состоянии, заместитель директора подышал на печать с гербом области, штампанул ею по клочку бумаги, вздохнул и протянул мне. – Да ты не переживай так. Всё равно диплом нашего ПТУ бесполезен бы был. По нему никуда работать не берут даже сейчас. Даже грузчиком. Вот справка и купон. Беги и лети с лёгкой душой. Всё, давай. Следующего позови.

Я посмотрел на криво написанную справку и поджал губы.

Я – социальный бомж. Если это, конечно, можно так назвать. Хотя… можно. У меня нет ни жилища, ни планов на жизнь, ни перспектив. Этим и живу.

За собой я слежу, поэтому особо ничем от окружающих не отличаюсь.

Можно сказать, что моё нынешнее состояние – это вызов обществу, вызов самому себе, реальный шаг начать жизнь с чистого листа, с абсолютного нуля, без всех штампов и стереотипов, навязанных родителями и общественным мнением.

Но я не всегда был таким. Таким меня сделали некоторые обстоятельства.

До того, как перебраться в столицу, я учился в профессионально-техническом училище (в простонародье – ПТУ, или, как сейчас модно, – в колледже). Учился, да не доучился. Курсе на третьем нас попросили больше не приходить на занятия. ПТУ снесли, а вместо него воздвигли очередной торгово-развлекательный центр.

– Что планируешь теперь делать? – спросили тогда родители.

– Найти себя в этом обществе, – ответил я.

– Понятно… сыночек, раз ты уже закончил учиться, значит, ты уже стал совсем большим. Большим и самостоятельным. Мы собрали твои вещи и готовы отпустить тебя в свободное плаванье.

Свободное плаванье мне ничего путного не светило. Кажется, это было понятно всем, кроме моих родителей. Посему со своими вещами я перебрался к бабушке в однушку.

– Странно, – в полголоса сказала бабушка, глядя на экран телевизора с милой вязаной салфеткой на верхней части старенькой коробки. – Раньше в это время детские передачи показывали, теперь документальное кино про то, как живут уголовники на зоне.

Я сидел за столом напротив и поглощал вчерашний борщ. Думал ли я о том, что ждёт меня завтра? Нет. Думать было лень и страшно. Страшно за то, что в завтра меня ничего не ждёт. Бабушка же полистала телепередачи, после снова вернулась к жизни уголовников и присоединилась ко мне за стол.

– Ну, что, внучок, какие планы на жизнь? – поинтересовалась она с каким-то ехидством, будто в этой фразе умещались все насмешки над современным поколением.

Я пожал плечами, поелозил ложкой в тарелке и посмотрел в экран телевизора.

– Не знаю, – ответил я. – Работу нужно искать, а для этого диплом получить надо.

– Зачем тебе диплом? – спросила следом старушка, махнув в мою сторону рукой. – Диплом говорит работодателю о том, что его обладатель способен целыми днями заниматься бессмысленной фигнёй, потому что так сказал начальник.

– Так я ничем и не умею заниматься. Только фигнёй. Неудачник – это не профессия и не зарплата.

– Ну, почему сразу неудачник? Ты у нас мальчик открытый, весёлый, смелый, под солнцем загорелый. В столицу тебе надо.

Это заявление вызвало во мне улыбку. Ровно на секунду, на вторую она уже медленно сошла с моего лица.

– Куда? – переспросил я. – В столицу?

– А что? – удивилась бабушка. – Почему бы и нет? Ты безработный, безденежный, бесперспективный. Такие, как раз, туда и стекаются. И многого, между прочим, добиваются. Вот, посмотри в телевизор, там же все такие, как ты.

Я глянул в телевизор, где один из заключённых рассказывал про тюремные будни. Стало грустно и немного обидно.

– Да я не про них, – продолжила бабушка, махнув рукой на этот раз в сторону телевизора. – В телевизор тебе надо, передачи сочинять. Вот помнишь мою любимую передачу, где слова надо угадывать и барабан крутить? Можно ведь создать шоу интереснее. Вот они разгадывают эти слова уже лет тридцать, а хочется-то экшончика. Да чтоб не на жизнь, а насмерть! Чтоб собак на них спускали натренированных. Или львов. Сходи в телецентр, предложи там главному рептилойду идейку. А сам ведущим напросись. Денег заработаешь, бабушку в столицу перевезёшь.

– Чтобы ты там целыми днями телевизор смотрела? – с улыбкой поинтересовался я, глядя в опустевшую тарелку.

– Разумеется.

– Бабушка, ну, кто меня ждёт на этом твоём телевидении? Кто? Там таких, как я, миллионы.

– Ты ж симпатичный.

– Ага, симпатичный. По словам мамы и парикмахерши.

– Ну, вот. Как раз для столицы. У них ведь там свой мир, субатомный. Столичным будешь, авторитетным, столичным всегда все дают, молодухи прям в окна к ним ломятся.

– Твоя картина мира не соответствует действительности.

– Я старше. Мне виднее.

Я вздохнул и немного приуныл. Грустно всё как-то это было. Такой молодой, а жизнь уже кажется катящейся по наклонной вниз. Хотя… чтобы жизнь катилась вниз, нужно сначала подняться, а я по низам всегда и был.

Бабушка покачала головой, глядя в телевизор, после налила мне чай и решила продолжить окучивание.

– Ой, что же ты такой тюфяк? – возмутилась она. – Мечтать надо о генеральских погонах и безграничной власти.

– Да-да, – решил согласиться я, – я тюфяк. Стыд не.

– Жизнь – это танец. Кто знает, как оно так складывается.

Бабушка подошла к книжному шкафу, провела указательным пальцем по некоторым книгам и заострила своё внимание на одной, которую тут же потянула на себя. Из книги был тут же вынут какой-то листочек. Бабуля повернулась ко мне, хитро посмотрела, а после снова вернулась за стол.

– Вот, – сказала она, протягивая по столу в мою сторону тот самый листочек. Я посмотрел на него, а затем на бабушку.

– Что это? – спросил я.

– Билет в столицу. В честь получения справки о неоконченном образовании.

В моих руках оказалась картонка, на которой от руки чёрным маркером было написано: «билет в столицу», и поставлено несколько детских печатей с Микки Маусом (видимо, для закрепления юридической силы).

– Где ты его взяла? – продолжил расспросы я.

– Купила у знакомого дальнобойщика, – ответила бабуля. – В женихи всё набивался, но я вела себя непристойно… неприступно! Неприступно вела себя. Да ты не переживай так. Всё нормально. Человек проверенный. Съездишь в столицу, устроишься на телевидение, звездой станешь. На худой конец, женишься по-залёту на столичной штучке или замуж выйдешь. Говорят, в столице такое можно.

Я вздохнул, а после пролепетал:

– Ну, даже и не знаю.

– Да ладно тебе! – воскликнула бабушка, снова махнув в мою сторону рукой. – Вон – девуська аленький цветочек захотела, папку перед фактом поставила, а сама и не знала, существует такой или нет. А, смотри, что из этого вышло!

Всё же, в голове моей вертелась эта навязчивая, как заноза, фраза – «ну, даже и не знаю».

Это моё «ну, даже и не знаю» обернулось тем, что вот я сидел за столом у бабушки, держа билет в столицу, а после стоял с утра у складов на окраине города, по-прежнему с этим билетом в руках.

Неподалёку суетились люди. Суетились у большой фуры, гружённой ящиками. Видимо, это были такие же счастливцы, как я, кому приобрели билеты.

– Рискованно как-то, – прошептал я.

– Тебе всё равно нечего терять, – решила подбодрить меня бабушка, приехавшая меня проводить. – Вон – ты даже вещей никаких с собой не берёшь.

– Так нечего особо брать.

– Ой, ну, всё! Хватит уже быть на негативе. Не понравится – вернёшься обратно.

– Столичный? – прокричал издалека водитель фуры. – Давай быстрее. Скоро отъезжаем.

– Ну, всё, внучок, пора прощаться.

Бабушка повернулась ко мне лицом, схватила меня за плечи и поцеловала три раза в обе щёки.

– Как говорят французы, – продолжила она, достав из кармана платок и прислонив его к уголку глаза (актёрски притворялась, что плачет), – Буржуа ля перрон. Или просто – ахуляже.

Под взмахи платочка я направился к фуре.