Начать, значит, жизнь с нуля. Только до нуля еще добраться надо. Снизу.

На этом холодном вокзале я понял всю глубину того дна, на котором я даже не пытался барахтаться. Какого чёрта я сюда приехал? У меня ничего нет, мне некуда идти, и нет никаких планов на дальнейшую жизнь!

Я снова бросил свой взгляд на бомжа, лежачего на подоконнике.

– Неужели мне светит вот такое будущее? – от нахлынувших эмоций сказал я вслух. Немного дрожащим и обречённым голосом. Аж всплакнуть захотелось.

– Ну, сейчас прям! – возмущённо воскликнул подошедший бомж (в таком же грязном чёрном пальто, как предыдущий, будто их где-то клонировали). – Это наша территория и мы её доим! Места в таком хлебном месте ограничены, и они уже заняты!

Бомж достал из кармана перцовый баллончик, нажал на кнопку и… ничего не произошло. Он повторил это действие ещё несколько раз. Я же посмотрел в другую сторону, где на меня уже глядел полицейский с резиновой дубинкой.

Очнулся я в тёмной холодной комнате. Именно очнулся, но не понятно – от чего: то ли уснул, то ли бомж, всё-таки, сумел меня обезвредить, то ли это сумел сделать полицейский. Так или иначе, все четверо, включая спящего на подоконнике бомжа (на этот раз он спал в такой же позе, но на койке), оказались здесь – в непонятном помещении, похожим на обезьянник. Мы с бомжами находились в камере, а по другую сторону решётки стоял, облокотившись о небольшой старый стол, полицейский и разглядывал свою дубинку.

Я поднялся со стула в углу, бросил взгляд на стоящего в противоположном углу бомжа (бомж смотрел на меня, затягиваясь в трубочку из стаканчика (при этом издавая раздражающий звук, так как жидкость в стаканчике плескалась на дне)), а затем на полицейского.

– И как всё это понимать? – поинтересовался я, но мой вопрос остался проигнорированным, лишь бомж в углу скрестил руки на груди, а его лежащий друг в очередной раз почесал себе зад. Я подошёл к решётке, схватился за прутья и решил снова привлечь внимание полицейского. – Что вы делаете?

Полицейский бросил на меня взгляд, а затем снова посмотрел на свою дубинку.

– Думу думаю, – ответил служитель закону. – Где у палки начало, а где конец.

– А мы что тут делаем? – решил задать по-другому вопрос я, чтобы хоть как-то расшевелить защитника правопорядка.

– А вы нарисовали себе, понаехавшие овощи, проблемы. Посему кому-то из вас троих сейчас будет очень и очень больно.

– За что?

– Просто. Так сошлись звёзды.

Я посмотрел на двоих обитателей обезьянника (быть может, кто-нибудь из них поддержит меня в этой словестной битве против системы (но никто не поддержал)), затем снова на полицейского.

– Я вообще не с ними! – возмутился я.

– А свидетели утверждают обратное, – спокойно ответил полицейский, отложил дубинку и пристально посмотрел мне в глаза.

– Какие ещё свидетели?

– Хочешь сказать, что свидетелей не было?

– Я не понимаю, о чём вы говорите.

– Я тоже.

На какое-то время в обезьяннике повисла тишина. Я не понимал, что происходит. Но вот трое присутствующих со мной, кажется, воспринимали ситуацию на полном серьёзе. И от этого становилось не по себе.

– Представьтесь, пожалуйста! – приказным тоном обратился я к полицейскому. Тот закатил глаза, но представился (с ехидной улыбкой на лице):

– Генерал-майор Ясен Пень.

После полицейский ухмыльнулся. Я же постарался найти в карманах телефон, но ни его, ни паспорта, ни кошелька там не оказалось. Всё моё имущество лежало на столе полицейского. Как раз их он решил демонстративно осмотреть. Полицейский взял мой кошелёк, посмотрел, что тот пуст, и снова ухмыльнулся.