Римский-Корсаков, посмотрев на часы и видя, что Женщина держится на расстоянии, уходит. Женщина медленно, как коршун, снижается над Мусоргским.

Женщина. И как-то дико, по-оперному, рассмеялся, схватил меня, проломил мне череп и уехал во Владимир на Клязьме. Зачем уехал? К кому уехал? Мое недоумение разделяла вся Европа. А бабушка моя, глухонемая, с печки мне говорит: «Вот видишь, как далеко зашла ты, Дашенька, в поисках своего „я“!»

Мусоргский запивает, и – бух в канаву.

Женщина (склоняясь над ним). Да! А через месяц он вернулся. А я в это время пьяная была в дым, я как увидела его, упала на стол, засмеялась, засучила ногами: «Ага! – закричала. – Умотал во Владимир на Клязьме! А кто за тебя детишек…» А он – не говоря ни слова – подошел, выбил мне четыре передних зуба и уехал в Ростов на Дону, по путевке комсомола…

Веничка. Стоп! Стоп! (Скрип тормозов.) А разве нельзя не пить? Взять себя в руки и не пить? Вот тайный советник Гете, например, совсем не пил…

Она МУСОРГСКИЙ (поднимая голову из канавы). Не пил? Совсем? Не может этого быть!

Уходит совершенно растерянная.

Веничка (вслед ей). А вот и может! Сумел человек взять себя в руки и ни грамма не пил.

Женщина. Вы имеете в виду Иоганна фон Гете?

Веничка. Да, я имею в виду Иоганна фон Гете. (Надевает парик.) Который совсем не пил.

Женщина. Странно… А если б Фридрих Шиллер поднес ему?.. бокал шампанского?

Музыка Моцарта.

Входит Она Шиллер в парике с бокалом шампанского на маленьком серебряном подносе.

Она ШИЛЛЕР. Выпей бокал шампанского, дорогой друг.

Веничка ГЕТЕ. Не пью ни грамма.

Она Шиллер поникла в горьком недоумении.

Женщина (истошно). Есино пролетели! Проперли без остановки!

Звук тройки, стук копыт, колокольчик.

Женщина. А все потому, что в Есино нет пассажиров, они все садятся или в Храпунове или во Фрязеве. Да. Едут от самого Есина до самого Храпуново или до самого Фрязева – и там садятся. Потому что все равно ведь поезд в Есино прочешет без остановки. Вот так поступал и Иоганн фон Гете, старый дурак.

Сцена «Гете».

Женщина, сидя в стороне, лузгает семечки и комментирует сцену.

Женщина. Думаете ему не хотелось выпить? Конечно хотелось. Так он, чтобы самому не скопытиться, вместо себя заставлял пить всех своих персонажей. Возьмите Фауста: кто там не пьет? Все пьют. Фауст пьет и молодеет.

Веничка ГЕТЕ (кричит). Фауст!

Она Фауст пьет. Гете пьянеет.

Женщина. Зибель пьет и лезет на Фауста.

Веничка ГЕТЕ. Зибель!

Сцена продолжается.

Женщина. Мефистофель только и делает, что пьет и угощает буршей и поет им «Блоху». Вы спросите, для чего это нужно было тайному советнику? Так я вам скажу: а для чего он заставил Вертера пустить себе пулю в лоб? Потому что он сам был на грани самоубийства, но чтоб отделаться от искушения, заставил Вертера сделать это вместо себя. Вы понимаете вопрос? Он остался жить, но как бы покончил с собой. И был вполне удовлетворен. Это даже хуже прямого самоубийства. В этом больше трусости и эгоизма и творческой низости. Вот так же он и пил, как стрелялся, ваш тайный советник. Мефистофель выпьет – а ему хорошо, старому псу. Фауст добавит – а он, старый хрен, уже лыка не вяжет. Со мной на трассе дядя Коля работал – тот тоже: сам не пьет, боится, что выпьет – и сорвется, загудит на неделю, месяц. А нас – так прямо чуть не принуждал. Разливает нам, крякает за нас, блаженствует, гад, ходит, как обалделый: вот так и ваш хваленый Иоганн фон Гете! Шиллер ему подносит, а он отказывается – еще бы! Алкоголик он, алкаш, ваш тайный советник Иоганн фон Гете! И руки у него как бы трясутся.

Веничка Гете церемонно кланяется. Подходит к Женщине, целует руку.