В дверном проеме возникает босоногий парень постарше, с армейской стрижкой и в штанах защитного цвета. Выглядит он как увеличенный Вовка, а его лицо, тоже испещренное шрамами, еще страшнее. Я стою как зачарованный и думаю про себя, что братец Вовки похож на того самого крепкого новобранца, который замучает меня, если я не смогу учиться на одни пятерки и попаду после школы в армию. Так мы и пялимся друг на друга, пока не выходит из своей комнаты Вовка, мой спаситель.

Я сообщаю ему, что наша классная руководительница обеспокоена его отсутствием. Он выглядит недовольным, а старший брат продолжает сверлить меня взглядом.

«З-з-завтра п-приду в школу, – говорит Вовка, поблескивая стальными глазами, и добавляет: – Мы тебя проводим». Мы втроем спускаемся на улицу и направляемся в сторону площадки с качелями, где собрались грозные юные курильщики. После того как Вовка с братом присоединяются к ним, они теряют ко мне интерес, убедившись, что у меня есть защита. По дороге домой сердце у меня уходит в пятки. В сущности, я уцелел только чудом. Теперь я куда лучше понимаю, как важно следовать родительским урокам житейской мудрости и учиться только на отлично, чтобы не загреметь в армию.

Тесные отношения с Вовкой укрепляют мою репутацию среди одноклассников куда больше, чем успехи в учебе. Как-то раз я с удивлением вижу, что после занятий меня ждет Петька. Благодаря новой стрижке волосы у него не такие взлохмаченные, как обычно, но из-за своих больших и почему-то красных ушей он все равно выглядит смешно и трогательно. «У меня хомячок умер», – вздыхает Петька, когда мы с ним пускаемся в путь к МГУ на Ленинских горах, где он живет. Идти туда километра три, все время в горку: достаточно времени на рассказ о короткой, но счастливой судьбе хомячка, отжившего положенный природой срок. Помянув его добрым словом, Петька сообщает, что хочет завести домашнего удава или какую-нибудь тропическую змею, желательно из окрестностей горы Килиманджаро. Не давая себя переплюнуть, я называю точную высоту этой горы и ее место в списке главных вершин мира.

Петя живет в двенадцатиэтажном крыле главного здания МГУ, величественной башне, ничуть не похожей на грязно-серый пенал нашей восьмиэтажки. Я в восхищении от шикарного мраморного фойе, напоминающего небольшой концертный зал с розовой и позолоченной лепниной на потолке; это тебе не зловонная пещера, притворяющаяся нашим подъездом. На входе дежурят две вахтерши, такие же основательные, как само здание. Завидев нас, они откладывают вязание, Пете кивают, а на меня смотрят вопросительно. Но друг за меня ручается, и мы продолжаем обмениваться знаниями на мраморной скамье неподалеку от вахтерш, пока с работы не возвращается Петин знаменитый дедушка, декан, и не забирает его домой. Лишь через несколько долгих месяцев наша дружба окрепнет настолько, что Петя пригласит меня в гости.

Отлично дополняя друг друга в смысле эрудиции, мы с Петей начинаем встречаться после школы, обсуждая всякие вопросы, доступные только избранным. Иногда мы сидим у меня, но чаще прогуливаемся до МГУ. Небывалое и таинственное здание с концертным залом вместо фойе притягивает меня как магнит – отчасти и потому, что я сам рассчитываю там оказаться через семь лет. Конечно, если буду учиться на одни пятерки и не погибну в армии от рук каких-нибудь Вовок.

«Слушай, а почему ты меня до сих пор ни разу не пригласил в гости?» – спрашиваю я однажды. Краснея от смущения, Петя объясняет, что дедушка не любит, когда ему мешают работать дома – а работает он, похоже, непрерывно. Таким образом, вместо того, чтобы мне сидеть у Пети возле его письменного стола и кровати, как он сидел бы у меня в гостях, я остаюсь скучать в фойе под роскошными потолками, а он поднимается пешком на третий этаж. Я неохотно покидаю этот дворец и сажусь на автобус до дома, все еще теряясь в догадках о том, как выглядит Петина квартира. Почему у его дедушки такой внушительный вид, а у моего папы – такой заурядный? Но все это неважно. Главное – что у меня, похоже, появился настоящий друг.