– Раскинь руки, будто ты потягиваешься. Отлично. Если не хочешь, чтобы я рисовал твое лицо, поверни голову к стене, – Софья делала все в точности, как он говорил и представлял у себя в голове. Была лишь небольшая проблема. – Не двигайся, – Виктор взял в руки ее волосы, забившееся под тело и слегка небрежно сложил их на подушке. Тем являлась та грань небрежности, когда смотрится красиво и привлекательно. Само собой, волосы не будут главными в работе. В данном случае он решил сделать акцент на ногах. Подумав об этом, он стиснул зубы. Хорошо бы, будь она голой. Нижнее белье портило всю композицию. – Ты не передумала? – без особой надежды спросил он. – Не хочешь раздеться? Если хочешь, картина получится восхитительной, а стоить будет в разы дороже.

– Нет. Мне плевать на цену, это – последнее, что я согласна делать.

– Согни немного ноги, – эту фразу он произнес как можно безучастнее. Не надеялся, что она произведет на Софью отрицательное впечатление, просто так он скрывал свою злость. Сдерживался от того, чтобы ударить ее. Ударить по лицу, по правой щеке, чтобы поняла. Останавливала вера, что он не из тех, кто будет бить жену при первой ссоре. В конце концов, любовь его никуда не пропала. Правда, к ней теперь примешивалась и горечь.

Он взял ее согнутые ноги и расположил их чуть наклоненными в одну сторону. Притом колени не были соединены вместе, а расставлены друг от друга сантиметров на десять. Выглядело вполне элегантно, оставалась лишь маленькая деталь. Виктор поправил одеяло. Расположил его также небрежно, с кучей складок, так, что его угол слегка заходил на ступню жены.

– Да! Теперь не шевелись, – Виктор подумал, что если она пошевелится, то уже не сможет принять именно ту позу, в которой лежала до этого. Позирование для портрета было куда проще. Сейчас же он не сможет изобразить у одеяла ровно те складки, которые были. Это являлось существенной проблемой, поскольку Виктор сомневался, что успеет написать ее за один раз. Да и у самой Софьи вскоре затекут ноги или заболит опрокинутая назад шея. Ему и ей понадобится передохнуть. Ну что же теперь делать? Не хотел он ничего менять, изначальная задумка нравилась Виктору как никогда. Сюжет и набросок – главные предпосылки к тому, чтобы картина получилась прекрасной. Именно прекрасной, потому что просто «хорошие» картины, покупать никто не будет. Изучающе пробегутся глазами, подумают: «как красиво!» и забудут. В отличие от прекрасных картин, потому что на них можно смотреть вечно, находить что-то новое ежедневно, не утратив своего восхищения. Таких картин коллекция Виктора насчитывала мало. Самые лучшие картины уходили на продажу. Этот раз не был исключением.

Виктор немного передвинул мольберт, чтобы получить тот ракурс, с которого лучше всего писать. Теперь вид сверху, ровно в высоты его роста был идеальным. Масло было готово, мольберт стоял там, где надо. Все вокруг прямо говорило ему о том, что картина получится. Возможно, как компенсация за моральный ущерб в ходе спора. Но в любом случае, вечер он проведет вне дома.

Виктор не скрывал своей уверенности: картина сложная, однако он профессионал своего дела. Ошибался. Сложная поза, сложный ракурс, оттого и пропорции ее тела заметно искривлялись. Карандашный набросок занял у него вместо привычных тридцати минут целых полтора часа. Прежде, когда картина изначально вызывала у него затруднения или выходила не слишком красивой, он забрасывал ее. Холст перекрывал грунтом и начинал новую, которая в большинстве своем выходила что надо. Не без оснований боялся, что сейчас придется сделать также. Он не хотел этого, и всеми средствами старался не допустить плохого исхода. То и дело брал в руки клячку, стирал криво начерченную линию и рисовал ее заново. Измерял пропорции с натурой, делал так, чтобы соотношение получилось равным, все было в точности так, как в реальности. Сколько бы он ни исправлял, похоже все равно не получалось. Здесь он не пытался изменять ее, голова все равно была повернута к стене. Проблемы, к тому же, были исключительно с телом. Оно выходило кривым. И когда Виктор в очередной раз принялся стирать карандаш, Софья спросила: