Виктор проснулся в таком состоянии, в котором находился вечером. Нечто среднее между подавленностью и слабостью. Он, вроде как, спал, даже сны снились, только вот на организме сон никак не сказался. Красные круги под глазами были не лучшим напоминанием о невозможном. Десять минут провел, наклонившись над раковиной, умываясь ледяной водой, стирая с лица остатки ночи. Умывание заметно помогло, и на кухне, на глазах жены он показался в более-менее опрятном виде. В прошлый раз он предложил жене написать ее тело также за завтраком, также сидя за этим столом, вот и подумал: почему бы сейчас не сделать также? Глядишь, стол «переговоров» принесет ему удачу, и она вновь согласится. Только на этот раз, – твердо решил он, отпивая чай, – без нижнего белья. Софья смиренно сидела рядом, словно бы ждала того, что он намеревался ей сказать, вот уже много дней.

– Пора писать новую картину, – сказал Виктор и заметил, как она насторожилась. Ее сообразительность его никогда не смущала, он привык не понимать ее намеков, в то время как она понимала его с полуслова.

– Я не хочу…

– Пожалуйста, – прервал он ее. – Без лица. Я выберу для тебя такую позу, на которой не будет видно лица. Даже волос. Я их изменю.

Виктор ощущал себя огнем, или тем страшным человеком, который есть в каждом баре со злыми глазами, ищущими очередную жертву женского пола для личных взысканий, которые, очевидно, не захочется ни видеть, ни знать никому. Видно было, до чего данная тема разговора неприятна ей. Однако Виктор не считал себя виноватым. Не в чем было себя винить, пока он ограничивался только разговором. Тем более, он делал все для Софьи. Каждой девушке, без исключений, хочется дорого и красиво одеваться, правильно и вкусно питаться, заниматься спортом, – все это стоит денег.

– Тебе мало было того раза? – судя по голосу и выражению глаз, этот разговор злил ее все больше и больше. – Портреты и без того хорошо продаются, чем они тебе не угодили?

– Надоели. И да, теперь – они стали плохо продаваться, – тут Виктор соврал. Исключительно, чтобы добиться желаемого. – Последнюю картину купили в день выставления на продажу. Ты только подумай, сколько денег стоит одно такое полотно!

– А мое здоровье? Я тебя не интересую? Мне неприятно, когда меня голую увидит кто-то, кроме тебя, – Софья сдерживалась от того, чтобы потерять контроль над чувствами и сказать, как накричать, ему несколько оскорбительных слов. Из-за этого у нее едва ли не дергался глаз. Но разве не этого ли ожидал Виктор?

– Я разрешаю. Думаешь, покупатели поймут, что написана именно ты? До этого они видели только твое лицо. Я уже сказал, что немного изменю пропорции, – Виктор намеревался всеми силами получить желаемое, чего бы ему это ни стоило. Если она согласилась в прошлый раз, то согласится и в этот.

– Может и не поймут, но мне от этого легче не станет. Извини, Виктор, не хочу и не могу. Давай обойдемся пока только портретами?

Он покачал головой. Несмотря на принципы, которых должен был придерживаться весь мужской пол, едва ли сдержал слезы отчаяния.

– В прошлый раз ты согласилась, так что тебя останавливает в этот? – Он любил ее, но при этом она его ужасно раздражала своей упрямостью.

– Все! Никогда не буду позировать голой. Ты сам знаешь, как называются такие женщины. Не стану я одной из них.

Виктор уронил голову на грудь: какой сильной была горечь поражения! Чай не лез в горло, а заставь он себя сделать хоть глоток, его бы вырвало. Если она не согласится, он уже придумал, как проведет оставшийся день. Для него это будет не сильно плохо, а вот она забьется в истерике и вине на себя за то, что сотворила. Никакого физического насилия, моральное – еще как!