«Я сам говорил Луису о смысле бессмыслия. Смерть – не выход. Тем более та смерть, которую ты ожидаешь».

Он пошёл к примерному месту исчезновения Луиса и постоянно прокручивал у себя в голове «за» и «против».

Том находился в состоянии разорения, за минуту проиграв всё своё состояние. Сейчас наступал самый тяжелый этап во всей его жизни. Он это понимал. После умопомрачительного проигрыша, ему нужно собрать себя по частям и начать сначала, а не продолжать вести свой образ жизни, идя в ногу со своим прошлым. Как бы не было трудно, как бы не было больно, надо вернуться в начало.

Том, разбившись на осколки, словно ваза, знал, что заново склеивать её не стоит. Этот процесс займёт уйму времени и тем более в результате объединения последнего недостающего элемента – сосуд всё ровно останется не до конца собранным, так как невозможно было бы составить его части идеально, учитывая, что на самом деле речь идёт о моральной составляющей человека. В итоге, обязательно появилось бы место, в котором не хватало бы нужного, ключевого звена, намеренного возложить на себя весь упавший на его плечи груз.

В такие моменты не нужно пробовать создавать заново. Склеивать то, что нельзя ни в каких обстоятельствах собрать воедино. Если всё же попытаться это сделать, то будет велика вероятность того, что твоя ваза станет очень хрупкой. Ты – добился своего. Ты построил тот же образ, ту же форму, но нет. Это всё не нужно. Это, на языке занудства, не рационально.

Тому нужно было строить совершенно новую вазу или же начать выращивать свежий расточек в голове, который затмит его устаревшее представление о разбитом сосуде.

Подойдя к месту, в котором Том выдел Луиса в последний раз, он вновь поддался исступлению и за пару минут смог выпустить из себя на свет космическую порцию безобразно-мучительных эмоций. Сознание не сумело во время переварить болезненные ощущения и придало Тому положение живого плода, растущего из земли на участке, но не имеющего волю для произведения перемены в своих малейших действиях.

– Всё. – Начал говорить он вслух, выдавливая из себя крайнюю слезу. – Всё. Дальше, Том. Готов поспорить на 100 долларов, что Луис, глядя на меня сверху говорит мне о том, чтобы я взял себя в руки и шёл дальше.

Том раскрыл копию карты, подумал о том, что возвращаться обратно в бункер он точно не будет, так как, чтобы построить новую вазу или посадить росток, нужно развязать себя от каната, который всем своим усилием вяжет твоё сознание и тянет тебя обратно в прошлое.

– Так. – Он говорил с собой, чтобы затмить душевную пустоту, кормя сердце фальшивой едой, предоставляя сознанию иллюзию порядка, воцарившуюся в голове. Иными словами, Том пытался отвлечься от жжения в груди, от боли в голове, от мысли о том, что он только что потерял своего лучше друга, который за последние годы стал для него семьёй. – Так. – Повторил он и вновь не выдержал очередного наплыва.

Том свалился на песок, положил руки на грудь и начал вглядываться в небо.

– Нет смысла. Нет никакого смысла. – Он закрыл глаза и стал говорить со своим сердцем. – Прошлого не вернуть.

«Но никак не забыть».

– Если не забыть, то будет очень тяжело подниматься и идти дальше.

«Забыть – значит потерять воспоминания. Потерять жизнь в самом себе».

– Если этого не сделать, можно превратиться.

«В человека, который найдёт другой путь. Нельзя пытаться забыть о старой разбитой вазе и о том, что она хранила внутри себя».

– Нужно создать новую.

«Но подойти к построению нужно совсем по-другому».

– Что мне делать?

«Подниматься и идти. Вперёд. Продолжать бороться за свою жизнь, помнить о Луисе и о смысле бессмыслия смерти. Доведя себя до самоубийства – ты сдашься на начале своего, пока что не заданного маршрута. Кто знает, может в будущем он смог бы довести тебя до визуализации собственной веры, о которой ты говорил Луису».