«"Хор"», – снова прошептала Леона. Она стояла чуть поодаль, прислонившись спиной к теплому кристаллу, ее лицо под визором было мертвенно-бледным. «Он везде. В свете. В камне. В воздухе. Он… чувствует нас. Чувствует корабль». Она закрыла глаза. «Он… любопытен. Но… стар. И… ранен».

Вера посмотрела на руины, на пульсирующие узоры на стене, на РОВЕРа, которого Кай с трудом заставил отойти назад. На «Эвридику», чьи раны медленно зарастали светящейся тканью чужого мира. На Леону, борющуюся с внутренними демонами под давлением внешней, непостижимой силы. На Элиаса, чьи глаза горели жаждой понять необъяснимое. На Кая, пытающегося применить логику к миру, где кристаллы пели, а стены говорили светом.

Этот мир, Луменис, был не просто опасным местом крушения. Он был живым. Дышащим. Мыслящим? И они были в его утробе. Непрошеными гостями. Частью начавшегося процесса, смысла которого они не понимали. Мутация корабля была лишь первым, видимым знаком гораздо более глубокой трансформации, которая уже началась.

«Доктор Торн», – сказала Вера, ее голос звучал громко в тишине, нарушаемой только пульсирующим гулом планеты. «Вы хотите понять? Вот ваша лаборатория». Она указала на руины. «Но помните – мы здесь, чтобы выжить и улететь. Не чтобы стать частью экспозиции». Она повернулась к Каю. «Как скоро РОВЕР сможет сделать детальную разведку этих руин? Безопасную разведку?»

Кай вздохнул, глядя на глючащего робота. «Нужно починить его системы. И… возможно, экранировать от этих энергетических выбросов. Часа два, минимум».

«Хорошо. У нас есть два часа. Леона – с Каем, помоги ему с РОВЕром, сосредоточься на задаче. Доктор – осмотрите периметр руин, но не заходите внутрь. Безопасность прежде всего. Я вернусь на корабль, проверю герметичность отсеков и попробую найти хоть что-то из припасов в разрушенном ангаре». Она посмотрела на каждого. «Мы пережили падение. Теперь нам нужно понять правила игры на этом поле. И первое правило – Луменис слушает. И отвечает. Будьте осторожны в своих мыслях». Она не добавила, что сказала это в основном для Леоны и Элиаса. Один был слишком открыт, другой – слишком хрупок.

Она двинулась обратно к «Эвридике», оставляя группу у загадочных руин. За спиной оставался гул планеты, переливчатые узоры на стене и ощущение тысяч невидимых глаз, следящих из пульсирующей глубины кристаллического леса. Первый выход во «Мир Света и Шепотов» закончился. Поиск ответов только начинался. И каждый шаг по этой светящейся земле был шагом в неизведанное, где опасность могла таиться в самой красоте, а спасение – в понимании песни, которую пела сама планета. Песни, названной Леоной «Хором». Песни, которая, казалось, уже начинала менять их всех.

Глава 3: Песнь Руин

Сумеречный свет Лумениса был обманчив. Гигантские кристаллические структуры, вместо того чтобы гаснуть, начинали светиться иначе – глубже, таинственнее. Синие и фиолетовые оттенки усиливались, создавая фантасмагорическое подводное царство. Тени удлинялись, становясь гуще, почти осязаемыми. И «Хор» – эта постоянная вибрация планеты – тоже менялся. Ритм замедлялся, гул становился ниже, насыщеннее, обволакивающим, как песня колыбельной для не спящего, а пробуждающегося мира.

Вера Роук шла последней, прикрывая отход группы от руин к кораблю. Ее пальцы не отпускали рукоять пистолета. Каждое движение теней между кристаллами, каждый необычно яркий всплеск света вдали заставлял ее напрягаться. Возвращение было молчаливым. Кай вел РОВЕРа, чья походка была неровной, прерывистой, корпус все еще покрывала тонкая, пульсирующая кристаллическая пленка. Элиас Торн шел, уставившись на планшет с данными сканов РОВЕРа, его лицо в свете экрана было сосредоточенным, почти лишенным эмоций, если не считать нервного подергивания века. Леона Чен шла рядом с Верой, ее дыхание было поверхностным, взгляд прикован к земле под ногами, но она держалась, сжимая в руках медицинский сенсор, как талисман.