Отец не ругал её за шум, занимаясь своим делом. В конце работы она помогала отцу собирать стружки в холщовый мешок, и они относили его на огород или в курятник.

Отец никогда не сюсюкал с дочкой, а разговаривал серьёзно, как со взрослой, все объяснял. Поэтому Ольге так нравилось пилить, строгать, заколачивать гвозди, пока просто учась и играя.

Милее ребенка невозможно было найти во всём посёлке: круглолицая, розовощёкая, упитанная девчушка двух лет вызывала улыбки окружающих. Отец с удовольствием носил её по поселку на руках, направляясь по своим делам: то в штаб воинской части, где служил писарем и бухгалтером, то на почту, то в сельмаг.

По дороге, если был в форме, отдавал честь офицерам старшим по званию. Ольга тоже прикладывала ладошку к виску, отдавая честь. Тогда даже офицеры начинали смяться, а отец говорил:

– К пустой голове руку не прикладывают.

Ольга не понимала, но видела, что всем смешно, и смеялась тоже.

Гражданским при встрече Георгий подавал руку, и Ольга тянула им свою ладошку для рукопожатия и говорила:

– Дратути!

Так целый день она здоровалась с офицерами, солдатами, командировочными, подражая отцу.

Однажды отец ушёл в штаб, а мать попросила Ольгу подождать её на крыльце дома, пока она вынесет белье для сушки во дворе. Недалеко от дома стоял старенький военный грузовик. Из-под машины торчали кирзовые сапоги водителя.

Ольга обошла несколько раз вокруг грузовика, не понимая, почему дядя валяется на земле, заглянула под кузов, полезла туда, пригнув кудрявую головку.

– Девочка, ты куда лезешь? – испугался шофер

– Тачу!

– Что тащу?

– Тачу!

– Ничего не тащи, вылезай отсюда! Ты мне мешаешь!

– Не тачу!

– Вот и не тащи, а вылезай!

– Тему?

Водитель разозлился и громко закричал:

– Женщины, чей ребёнок? Под машину ко мне залез!

Нина выскочила на крыльцо с тазом мокрого белья.

– Ольга, вылезай сейчас же! Не мешай дяде!

Она наклонилась до земли, заглядывая под грузовик. Ольга сидела на коленях возле водителя.

– Тему?

– Иди сюда! Дядя работает.

– Тему?

– Ох, – крякнул водитель, – что это за ребёнок? Что это она всё время говорит «тему» и «тачу»?

– «Тему» это «почему», а «тачу» обозначает «хочу».

– Да, – он стёр пот с лица, – любознательная девочка. А чья она будет то?

– Я мамина и папина, – гордо ответила Ольга.

– Федора Георгиевича дочка.

– Горгий фёдоч и Нина Спановна, – повторила радостно девочка.

– А, знаю, – уважительно отозвался водитель, – Значит, и дочка такая трудолюбивая будет, как и её отец.

Эти слова были приятны Нине, и она сказала:

– Вы уж извините её, любопытная она очень, любознательная. Она у нас «Муху-цокотуху» и «Доктора Айболита» наизусть знает!

– Да, смышленая какая! Ну и дети пошли!

Шофер удивлённо махнул рукой и полез под машину.

Нина взяла таз на одно бедро, дочку за руку и пошла в дальний угол двора, где были привязаны бельевые верёвки. Она развешивала постиранное бельё, а Ольга подавала и приговаривала:

– Мами, папи, Оли.

– Умница ты моя, – умилённо говорила мать, – Ангелочек ты мой светлый!

Жизнерадостность и веселье исходили от неё. Во всех играх, делах, в помощи матери она находила удовольствие.

Как-то раз осенью она одела Ольгу для прогулки на улице, велела выйти на крыльцо и подождать, пока она наденет пальто. Нина заглянула на кухню. Там в большом медном тазу закипало варенье из ранеток, которые мать передала им из Читы. Коричневая пенка поднималась выше краёв таза. Нина убавила огонь в фитиле керосинки, помешала варенье деревянной ложкой, попробовала. Знакомый и любимый с детства вкус! Минут через десять она стала надевать пальто.

На пороге коридора она столкнулась с Ольгой, которая вела в дом незнакомого мужчину в гражданской одежде.