– Ольга? Хельга по скандинавски значит «Святая»! Эк, куда замахнулись!
Но Нине было не до размышлений. Слабость охватила тело. К тому же было 4 утра, а в это раннее время самый приятный сон, и она задремала.
– Вот говорят: «Ребёнок на свет родился!» – продолжала рассуждать нянечка, как бы сама с собой, – А какой вам тут свет? Тьма-тьмущая!
И рассветёт-то не лучше будет! Ноябрь, холод да ветер! Бедная дитятя! Ничего хорошего не увидит!
Если бы Нина понимала тогда, она бы возмутилась:
– Ну, что вы такое пророчите! Всё хорошо будет, солнечно, ясно!
Девочка ни в чём нуждаться не будет, мы уж постараемся. Первый офицерский ребёнок! Вырастим здоровую и сильную! …И талантливую! – хотела бы возразить Нина.
Но она провалилась в полу-дрёму, а поэтому напутственных слов ПРОКЛЯТИЯ нянечки не слышала.
А слова, сказанные в час рождения, сбываются!!!
Утром нянечка подошла у Нине.
– Ну, как ты, дочка?
Нина открыла глаза. Немного болела поясница, ног не чувствовала, голова кружилась.
– Да ничего. Слабость ещё есть.
– Ну, конечно, кровищи-то пол-ведра потеряла. Хорошо, акушерка опытная, а то бы с ангелами на небесах вчера встретилась!
Нина ничего не поняла, но стала вслушиваться.
– Ангелы-то Богу служат. Сотворённые они, пола не имеют. Бог-то их шлёт на землю, нам грешникам помочь. Вот и тебе Ангелочка послал, знает, видно, что судьба у тебя будет трудная. Болеть всю жизнь будешь.
Это было второе ПРОКЛЯТИЕ. У Нины потемнело в глазах, и она потеряла сознание.
– Эй, – закричала нянечка, – роженице плохо!
Прибежавшая акушерка поднесла к её носу ватку с нашатырным спиртом, и Нина очнулась.
– Ишь, хлипкая какая! – сказала нянечка. – Выкарабкается или нет? Неизвестно!
Третье ПРОКЛЯТИЕ Нина услышала. Она не знала о силе воздействия слов, мало разбиралась в религиозных и магических вопросах, но здесь она мысленно отреклась от этих слов:
– Не принимаю, не верю! Жить долго буду!
Это и спасло ей жизнь.
– Не местные вы, видно. Откуда вы? – снова заговорила словоохотливая нянечка.
– Из Читы мы. Замуж вышла два года назад, за мужем уехала в Кенон.
– Да, тёмное место. Как жить-то будете?
– А мы хорошо живём! – оптимистично начала Нина. – Барак у нас светлый, тёплый. Муж мебель сам делает, паёк офицерский ему выдают, я сама шью что надо! – Нина старалась говорить убедительно, чтоб нянечка опять не прорекла что-нибудь плохое. – Мы ни в чём не нуждаемся!
– Ну, хорошо, коли так. Значит, вырастите Ангелочка-то.
Глава 2. Новая жизнь
Нину выписали домой из роддома на десятый день. Георгий приезжал каждый день, хотя посёлок Кенон находился в сорока километрах от больницы, топтался у окна на ноябрьском пронизывающем ветру, передавал нянечке продукты для жены, которе были в офицерском пайке: солёную красную рыбу, печенье, сгущенку, сухофрукты, конфеты. Она очень хотела молока, но и это он достал с трудностями и привёз.
Нина тяжело восстанавливалась после тяжёлых родов: большая потеря крови, разрывы, слабость. Одна теперь радость была у неё – дочка Олечка.
Ещё более счастлив был Георгий. Это маленькое тёплое чудо, так внезапно свалившееся на них в трудное послевоенное время, принесло ощущение семейности, уюта. Это то, о чём мечтал солдат на войне: вернуться домой, в семью, к жене, к детишкам. Это то, ради чего он воевал он: защитить и вырастить их.
И вот теперь в мирной жизни радостное событие – появление дочери! Жизнь для него заиграла новыми радостными красками.
К рождению дочки Георгий сделал детскую кроватки на гнутых полозья, чтобы её можно было качать, детский стульчик со столешницей, высокий, устойчивый, на крепких ножках, и детскую колясочку: деревянный ящик на колёсиках с резными боковыми стенками. Мать нашила из байки пелёнки, распашонки, купила в сельпо детское одеяльце. Одно одеяльце, яркое, лоскутное, простегала мать Нины, Фекла Петровна, которая сыграла не последнюю роль в жизни маленькой девочки.