Машина рванула с места, шины визгом сорвались с асфальта, и город понёсся мимо размытыми огнями.

Я вдавилась в кресло, пытаясь осознать одно:

Только что меня пытались убить.

И теперь я точно знала – обратно пути нет.

Милан. Ночная погоня.

Темнота Милана окутывала улицы, превращая старый город в лабиринт теней, подсвеченный золотистым светом уличных фонарей, чьи отражения дрожали на мокром асфальте, размывая реальность, стирая границы между настоящим и сном, между правдой и кошмаром, в который я угодила. Влажный воздух был тяжёлым, пропитанным запахами мокрого камня, перегретого металла и бензина, а над головой ещё слышалось тихое потрескивание капель, что стекали по крышам и железным водостокам после недавно прошедшего дождя.

Машина летела сквозь ночь.

Лукас держал руль так крепко, что я видела, как напряглись его сухожилия, как белели костяшки на пальцах, как взгляд, холодный, острый, опасный, цеплялся за дорогу, за зеркала, за каждую тень, мелькавшую за стеклом, будто он уже знал, что нас не оставили в покое, что за нами всё ещё следят, что охота продолжается, даже если погони пока не видно.

Я чувствовала опасность.

Это ощущение было под кожей, в каждом нерве, в каждой мышце, в каждом мгновении, когда дыхание становилось сбивчивым, когда пальцы сжимались на ремне безопасности, когда страх, казавшийся ещё пару часов назад призрачным, теперь обрёл вполне реальную форму и сидел на заднем сиденье, невидимый, но осязаемый, как чья-то холодная ладонь, сжимающая горло.

Где-то позади, в глубине улиц, раздался звук двигателя.

Я резко повернула голову, сердце тут же ухнуло вниз, пронзённое острой вспышкой паники.

Чёрный внедорожник.

Дальний свет фар прорезал ночной воздух, выхватив из темноты мокрые булыжники мостовой, древние стены домов, запоздалых прохожих, отшатывающихся от проносящейся машины.

Они нашли нас.

– Они здесь! – сорвалось с моих губ, но Лукас уже видел.

– Я знаю.

Я услышала, как он резко вдохнул, мышцы на его челюсти напряглись, затем он вдавил педаль газа в пол, и машина рванула вперёд с такой скоростью, что меня вжало в кресло, воздух с силой вырвался из лёгких, и я почувствовала, как весь мир вокруг превратился в мелькающие полосы света и тьмы.

Гонка началась.

Тьма, преследующая нас

Шины визжали, оставляя на асфальте тонкие следы, аромат палёной резины врывался в салон, смешиваясь с запахом бензина, отчаяния и страха. Милан несся навстречу, превращаясь в калейдоскоп узких улочек, резких поворотов, слепых переулков и пронзительных огней ночных вывесок.

Позади нас чёрный внедорожник преследователей не отставал.

Он был не просто следом – он был слишком близко.

Я видела, как вспыхивают его фары, как его массивный корпус рассекает пространство, как он набирает скорость, игнорируя правила, прохожих, светофоры, улицы.

Им плевать.

Им не нужно было останавливаться, не нужно было прятаться, потому что они знали – они поймают нас.

– Что им нужно? – я не узнала свой голос – он был слишком высоким, слишком тонким, слишком чужим.

Лукас не ответил сразу.

Он резко дёрнул руль, и машина буквально вписалась в поворот, едва не зацепив старый фонарный столб.

– Ты знаешь, что им нужно.

Я сглотнула, кровь стучала в висках, ладони стали липкими от пота.

Я знала.

Меня хотят убить.

За секунду до смерти

Чья-то машина впереди неожиданно вывернула на нашу полосу, и Лукас среагировал мгновенно – резкий поворот, выезд на тротуар, удары по подвеске, вспышки света, мелькающие лица прохожих, крики, а затем снова дорога, снова скорость, снова бесконечная гонка.

Сердце было где-то в горле.