— Придержи яд, змеюшка. И, чтобы прояснить, за то, что я влез, извинений ты точно не получишь, — Лазарев зло стреляет взглядом, а я невольно отшатываюсь.

Заметив мой испуг, Лазарев скрипит зубами и выпрямляется, демонстрируя открытые ладони. Я с опаской кошусь на него и, убедившись, что Женя спокоен, принимаю прежнее положение.

— Я сделал так, как считал нужным, — бурчит Женя и складывает перед собой руки. — Ты не видела Олега после того, как растоптала его перед всеми, а я еще очень долго был с ним рядом. Пока он не свалил из Москвы в Краснодар. И даже тогда, я то и дело мотался туда. Вытаскивал его из наркотической комы. Чего там только не было, Лена.

13. Глава 13

Слова Жени о прошлом Олега острой иглой вонзаются в сердце.

Лазарев перебирает пальцами по столешнице, пока я пытаюсь прийти в себя.

Наркотическая кома?

Где она, и где Шершнев? Они же из разных вселенных.

В груди неприятно жжет. Мы никогда не говорили с Шершневым о том периоде.

— Расскажешь мне? — робко спрашиваю, а затем прочищаю горло.

Лазарев задумчиво покусывает разбитую губу. Его взгляд тускнеет, когда он погружается в воспоминания.

А я медленно дышу, словно лишнее движение выжжет весь кислород, оставшийся в комнате.

— Нечего рассказывать, — морщится Лазарев. — Днем он работал где придется, в основном таскал какие-нибудь тяжести. Собирал деньги на свою идею. А ночью играл в клубах.

— А мне сказал, что уже давно не играет, — задумчиво тяну, ловя каждое слово.

— Может оно и так, Лен. Для Олега это было сложное время.

— Подожди, но как он тогда собрал денег? — недоуменно хлопаю ресницами. — Обычный музыкант и грузчик. Ему лет двадцать потребовалось бы, чтобы скопить что-то приличное.

— Да, ты права. Будь он обычным музыкантом, — хмыкает Лазарев и загадочно улыбается.

— Не понимаю.

Взгляд Жени теплеет, а на щеках появляются ямочки.

— Там девчонка, не вспомню уже, как звали, настояла, чтобы он постригся и снял очки. Где-то через месяц его шатаний. Они случайно познакомились — он заменил гитариста в какой-то местной группе. Что-то ее зацепило в Олеге. И она взялась за него всерьез.

Все это было очень давно, но мне не приятно даже то, как Лазарев о ней говорит. Жар ревности ударяет в лицо, окрашивает щеки в красный. Лицо пылает. Невольно поджимаю губы.

Мысль, что у Олега была с ней связь, заставляет вертеться на месте, как ужа на сковородке.

— Такая, мелкая, но бойкая до жути. Воробья мне напоминала. Вечно взъерошенная, скачет что-то, и чуть что — сразу клювом по башке. У меня от нее мурашки шли. Она сказала — Олег решил.

— Похоже, она тебе в роли девушки друга нравится гораздо больше, чем я, — зло скриплю зубами, а Лазарев заливается смехом.

Обиженно дуюсь, пока бывший парень моей подруги утирает выступившие от смеха слезы.

— Ядом не поперхнись, — лыбится Лазарев, сверкая идеально ровными зубами. — Лен, у Олега баб было — у меня столько пальцев нет. Но отношений я не помню ни одних.

— Мне все равно, — отстраненно ковыряю столешницу.

— Я так и понял.

— Он свободный человек.

— Я об этом и говорю.

— А эта менеджер тоже была среди баб?

Лазарев довольно щуриться и отрицательно качает головой.

Облегченно вздохнув, смиренно складываю ладони на колени и выпрямляюсь демонстрируя готовность слушать дальше.

— Короче через пару дней Шершнева уже было не узнать. Музыкальная карьера пошла вверх. Звезда местного разлива. Писал песни на заказ, таскался на дни рождения, корпоративы, свадьбы. Ну и там уже, пошло поехало.

Лазарев останавливается. Черты его лица заостряются, а в глазах вновь зарождается буря. Темные воспоминания поглощают Женю полностью и тяжелой печатью отображаются на всем его образе.