Какое-то время мы едим молча. Брат допивает остатки Хеннесси.

– Наш вылет завтра в семь утра, – сообщает он. – Надеюсь, ты полностью отдаёшь себе отчёт в том, что делаешь.

С этими словами Адам уходит из столовой. А я довольно долго сверлю взглядом дверь, за которой он скрылся.

– Нет, Адам, я нихуя ни в чём не уверен, – вздыхаю наконец, откинувшись на спинку стула.

А ещё я понимаю, что не уверен в том, что может сделать он. Может ли брат подставить нас, чтобы сплавить Лику?

Во мне разыгрывается нешуточная паранойя. Возможно, в аэропорту нас будут ждать люди Боярова, и Лику там просто заберут. Или сама Лика что-нибудь выкинет. Владея информацией о Мурате, девчонка вполне может натравить на нас ментов. Она же видела, как мы его избили, погрузили в машину. Слышала его крики из подвала...

Выпиваю залпом пиво. Безалкогольное дерьмо не помогает мне расслабиться.

Адам, скорее всего, в своей спальне и до утра оттуда не выйдет, играясь с компьютерными программами собственного производства.

Понятия не имею, сколько сейчас времени. Где-то между обедом и ужином. Анжелика наверняка голодна, и меня бесит тот факт, что я об этом беспокоюсь.

Положив стейк и немного тушёных овощей на тарелку, иду наверх. Захожу в спальню. Там темно. Шторы задёрнуты, свет выключен. Надеюсь, малышка не собирается встретить меня очередным ударом по голове ножкой от стола?

Включаю подсветку пола и осматриваюсь. Лика лежит на кровати. Укрывшись одеялом и по-детски сложив руки под щекой, мирно спит. Ставлю тарелку на тумбочку и ложусь рядом с девушкой. Разглядываю её лицо. Ресницы неподвижны, мягкие губы расслаблены. Выглядит она сейчас как грёбаный ангелочек. Кажется – откинь одеяло и увидишь под ним белые крылышки.

Внешность обманчива... Эта девчонка может быть и дьяволицей.

Не осознавая до конца, что делаю, кладу ладонь на её щёку. Вдруг захотелось ощутить нежность её кожи, и не смог отказать себе в этом. Веду пальцами к губам, провожу по нижней.

Эти губы я уже целовал. И на них можно подсесть, если честно.

Убираю прядку волос за ушко, глажу по волосам.

Да ты, Али, походу, хочешь, чтобы она проснулась!

О да!.. Хочу новой стычки с ней. Конфликта. Боя! Когда мы с ней воюем, я чувствую себя живым.

Её реснички начинают трепетать. Бровки напряжённо сходятся к переносице, и она открывает глаза. Несколько долгих секунд смотрит на меня нечитаемым взглядом. Потом отодвигается и поворачивается на спину.

Похоже, эта игра называется «Лика обиделась».

Почему? Потому что я не трахнул её, когда она скинула одежду? Или из-за угроз брата?

– Я принёс тебе поесть.

– Спасибо, – отвечает она ровным голосом, но не шевелится.

Глядя в потолок, часто и неровно дышит. Атмосфера между нами как-то неконтролируемо и уже привычно становится взрывоопасной.

– Поешь! – настаиваю я.

– Мне не хочется, – упрямится Лика.

Бунт? Голодовка? Блять, не беси меня!

Впихиваю ей в руки тарелку. Она садится, прижавшись к изголовью спиной. Наши взгляды встречаются. И в моих глазах наверняка можно прочитать, что если она откажется от пищи, то я накормлю её силой.

С неохотой подцепив кусочек рыбы, Лика медленно жуёт.

– Там яд или снотворное? – шевелятся её блестящие от масла губы.

– Не доверяешь?

– Нет.

– Это хорошо. Я тебе тоже не доверяю.

Лика фыркает. Съедает половину стейка, но к овощам не притрагивается.

– Спасибо.

Отдаёт мне тарелку и идёт в ванную. На ней всё те же шорты и майка. И когда она, покачивая бёдрами, проплывает мимо меня, я залипаю на её идеальной заднице.

Слышу, как в ванной включается вода, и мой член моментально становится каменным. Ведь я прекрасно могу представить во всех деталях, как её тело сейчас расслабляется под льющейся в душе водой.