– Гром, это так… так удивительно! – сказала она, когда я закончил. – Ты стал таким… сильным. Взрослым. Настоящим капитаном! И Сарра… она тоже очень смелая. Вы… вы такая хорошая пара!

Я закашлялся, чувствуя, как краска заливает лицо.

Сарра тоже смущенно опустила глаза, её щеки пылали.

– Лира! Мы… мы просто напарники! – попытался возразить я.

– Ну да, конечно! – она хитро улыбнулась, и в её глазах заплясали озорные искорки, точно такие же, как были у нее в детстве, когда мы играли вместе. – «Напарники»! Которые вместе прошли через огонь, воду и ржавые трубы Дна! Я все понимаю, братик! Не переживай!

Она подмигнула.

– Мы… эээ… «Странника» почти починили! – поспешно перевел тему я, чувствуя себя полным идиотом. – Новая система сканирования, бронепластины… будет как новенький! Готов к дальним перелетам! За «Рассветом»!

– «Рассвет» … – Лира снова стала серьезной. – Ты действительно думаешь, что сможешь его найти? И что он… что он поможет вам выбраться?

– Я не знаю, Лира, – честно ответил я. – Но это… это единственная надежда. Я найду его. Я обещаю.

Мы поговорили еще немного, договорились о следующей связи, через неделю, и попрощались.

Экран погас, оставив нас с Саррой в тишине каюты.

Неловкое молчание повисло в воздухе.

«Хорошая пара»…

Я посмотрел на Сарру.

Она все еще стояла, опустив голову, и теребила край комбинезона.

– Она… она очень милая, твоя сестра, – тихо сказала Сарра, не поднимая глаз.

– Да, – я кивнул. – Она… она все, что у меня осталось. Из прошлой жизни.

Слова Лиры о «паре» все еще звучали у меня в ушах, вызывая странное, незнакомое доселе волнение.

Я посмотрел на Сарру по-новому.

На ее рыжие волосы, выбившиеся из-под неизменного хвоста, на тонкие, но сильные руки, которые так умело обращались с инструментами, на ее упрямый подбородок, на ее зеленые глаза, в которых все еще таилась тень пережитой боли, но уже пробивался какой-то новый, незнакомый мне свет.

Мы действительно прошли через многое вместе.

Слишком многое, чтобы оставаться просто «напарниками».

Но готов ли я был признаться в этом? Ей? Самому себе?

Дно меняло нас.

Медленно, но неотвратимо.

И, возможно, не только в худшую сторону.

Ночь на Верфи была обманчиво тихой.

Сквозь толстые стены нашей каюты доносился лишь приглушенный, монотонный гул работающих механизмов – сердце «Горла Машины» не останавливалось ни на секунду. Сарра спала, отвернувшись к стене, ее дыхание было ровным и спокойным. Кажется, разговор с Лирой и неожиданная похвала от сестры немного разрядили ее внутреннее напряжение.

А я не мог уснуть.

Слова Лиры о «паре» все еще звучали в ушах, вызывая смешанные чувства – смущение, удивление и что-то еще, теплое и тревожное одновременно. Но сейчас было не до этого. В голове роились мысли о «Рассвете», о путях его поиска, о тех немногих ниточках, что оставил мне отец в своем дневнике.

Я снова достал потертую тетрадь.

Словарь Атлантов, полученный от Кайроса, значительно облегчал чтение – отец часто использовал древние символы для обозначения технических терминов или для шифровки особо важной информации. Но даже без этого, сам почерк отца, его манера изложения, его мысли – все это оживало перед глазами, погружая меня в прошлое, в мир, который я почти не помнил, но который был так неразрывно связан с моей судьбой.

Я перечитывал уже знакомые страницы, пытаясь уловить новые детали, скрытые смыслы, которые могли ускользнуть от меня раньше. Особенно меня интересовали записи о тех, кого отец считал своими соратниками, тех, кому он, возможно, доверял какие-то части своего грандиозного плана.

Сайлас.

Это имя вызывало у меня теперь двойственные чувства.