«…Элиас снова принес какие-то невероятные расчеты. Предлагает использовать для «Рассвета» систему, основанную на резонансе арконитовых кристаллов с остаточным полем Ядра базы. Звучит как безумие. Но его схемы… они логичны, изящны. Он видит то, чего не видят другие. Кажется, он живет в своем мире, мире формул, энергии и вибраций. Иногда я часами пытаюсь понять ход его мыслей. Он редко говорит, больше чертит, показывает на схемах. Но когда он объясняет… это как откровение. У меня есть подозрения, что его знания выходят далеко за рамки стандартных инженерных протоколов Дна. Откуда он их берет? Однажды я видел у него кристалл данных, очень похожий на те, что используют Ученые с их Базы. Он сказал, что это «старая семейная реликвия». Но его взгляд… он был слишком отстраненным. Не удивлюсь, если он напрямую контактирует с этими затворниками в белых халатах. Если это так, он играет с огнем. Ученые не любят делиться своими секретами. И не прощают тех, кто пытается их использовать. Но без его гения «Рассвет» останется просто красивой мечтой».

Элиас. Вечно погружен в свои схемы.

Контакты с Базой Ученых? Это было интересно.

И опасно.

База Ученых была такой же легендой, как и Ковчеги – закрытая, окутанное клубами ила база, куда не было доступа простым смертным.

Если Элиас действительно был с ними связан, он мог обладать уникальными знаниями.

Но как его найти? И захочет ли он говорить с сыном своего старого партнера?

Калус.

Имя этого человека было последним в коротком списке доверенных лиц отца.

И оно вызвало у меня странный отклик. Что-то знакомое, почти забытое.

Отец писал о нем с большим уважением и… какой-то грустью.

«…Калус… Наверное, самый честный человек, которого я встречал на Дне. Неподкупный, принципиальный, с обостренным чувством справедливости. Идеальный начальник службы безопасности. Но… такие люди здесь долго не живут. Или ломаются, или их ломают. Он видит мир в черно-белых тонах, не признает компромиссов, презирает ложь и предательство. В нашем змеином гнезде, где каждый второй готов продать тебя за горсть кредитов или обещание власти, он – как белая рыба. Я доверяю ему как себе. Именно ему я поручил самое ценное – информацию о местонахождении ангара «Рассвета». Он сохранит ее, чего бы это ему ни стоило. Но я боюсь за него. Его непримиримость, его борьба за правду… это может его погубить. Горас его ненавидит, видит в нем угрозу. Я пытался убедить Калуса быть гибче, осторожнее. Но он только усмехается. Говорит, что лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Боюсь, однажды ему придется доказать это на деле».

Калус…

Слишком честный, непримиримый борец за правду. Отец беспокоился, что он не выживет. И, скорее всего, так и случилось. После переворота Горас наверняка избавился от такого опасного и преданного Кресту человека в первую очередь. Но, может, он успел что то передать своему сыну? В памяти всплыл смутный образ – мальчишка, чуть младше меня, с серьезным, не по годам взрослым взглядом. Мы несколько раз играли вместе во внутренних садах баронского уровня на «Последнем Вздохе», когда наши отцы обсуждали какие-то дела. Эта мысль заставила мое сердце биться быстрее. Как всегда, когда я вспоминал о прошлом семьи.

Рейд. Да, его звали Рейд.

Я закрыл дневник.

Картина начала проясняться.

Сайлас – опасный, но потенциально полезный контакт на «Последнем Вздохе», если его удастся найти и правильно мотивировать.

Харп – суровый капитан, возможно, скитающийся где-то по внешним секторам или осевший на какой-нибудь пиратской базе.

Элиас – гениальный, но отстраненный инженер, чьи следы могли вести к Базе Ученых.