В отличие от меня, большинство однокурсников, особенно иногородних, получивших место в студенческом общежитии, быстро приобретали опыт сексуального общения, частенько не выходя за пределы этого самого общежития. Такую же возможность они использовали и во время производственной практики в сельской местности, куда мы выезжали летом, часто далеко от Москвы. После окончания практики мы оставались там же, в каком-нибудь колхозе, совхозе, брались за любую оплачиваемую работу, чтобы, получив расчет, провести остаток каникул на юге, у моря, сняв убогий сарай или часть веранды с расшатанными раскладушками и удобствами во дворе.

Молодые здоровые ребята находили себе партнерш и в деревнях, куда мы уезжали по осени на сбор картошки и прочих овощей, на спортивных сборах, на курортах. А я все еще оставался девственником. Но меня это нисколько не тревожило, не смущало. Ребята относились ко мне с уважением, возможно, потому, что я плавал лучше многих, прыгал с самой высокой скалы около нашего спортивного лагеря на море, легко обыгрывал всех в шахматы. Кроме того, может быть, еще и потому, что я всегда предпочитал молчать и слушать, а потому многие считали меня хорошим собеседником, не трепачом и надежным парнем.

У меня был один близкий друг, Лева, к сожалению, рано ушедший из жизни. Он сильно заикался, поэтому даже просто подойти и познакомиться с девушкой для него было делом непреодолимой трудности. Мы никогда это не обсуждали, а находили много удовольствия в другом. Мы на спор решали шахматные задачи, подрабатывали себе на вино, просидев часа три за пляжным преферансом со случайными знакомыми, ходили в ближайший санаторий поиграть в теннис или забирались высоко в горы, оставались там на ночь, чтобы посмотреть, как встает солнце.

Так вот, о Ниночке. Я влюбился в нее сразу и, как оказалось, на всю оставшуюся жизнь. После института, а иногда и сбегая с лекций, я стал каждый день появляться в библиотеке. Я просиживал там до конца рабочего дня, набирая кучу книг по будущей специальности и смежным наукам. Возможно, эти долгие посиделки как раз и помогли мне прийти к одному любопытному решению в области расчета тонкостенных бетонных сооружений. Мною была предложена компактная формула, которая позже вошла в учебники. Правда, как часто случалось, без ссылки на мою неудобную фамилию.

Так вот, о Ниночке. Я просиживал целыми днями в читальном зале, однако это ничуть не продвинуло мое знакомство с ней. Она вежливо здоровалась и улыбалась, когда я входил, заказывал гору книг и сидел до закрытия библиотеки. Ниночка уходила после работы, даже не взглянув в мою сторону. А я всегда стоял (и я знал, что она знала) справа от двери, прислонившись к колонне. Какое-то время я незаметно, как мне казалось, шел за ней, пока она не садилась в троллейбус.

Но однажды она вдруг остановилась, резко повернулась, подождала, пока я подойду поближе, и строго спросила: «Ну, и долго Вы за мной ходить будете?» – «Всю жизнь», – ответил я, стараясь придать словам иронический тон. «Этого еще не хватало, – промолвила она вполне серьезно и приказала: – Тогда идите хотя бы рядом. Терпеть не могу шагов за спиной».

И я пошел с ней рядом. Так продолжалось всю зиму и весну. За это время мне удалось получить ее согласие пойти со мной в консерваторию, в кафе-мороженое, в шашлычную, в музей Пушкина и на ВДНХ, в зал дегустации вин. Единственное, от чего она отказывалась, это ходить в гости к моим друзьям, и сама не приглашала меня в свои компании. Впрочем, один раз, в самом начале нашего знакомства, мы поехали в дом к моему другу в Подмосковье. Собрались мои друзья, в основном тоже технари. Пили пиво с воблой, играли в футбол на поляне, расписали «пульку», сыграли несколько партий в шахматы и нарды, потрепались о том о сем и разъехались. Ниночка нашла нашу компанию душной, как она выразилась. Это словечко было у нее самым сильным для определения резко негативного отношения к человеку, книге, картине, фильму и т. д. Сейчас я припоминаю, что у Ниночки действительно была повышенная реакция на нехватку воздуха, кислорода. Кажется, это называется гипоксией. В своей квартире, а потом и в моей, в любую погоду, и даже зимой, она открывала окна, форточки, балконные двери, и по комнатам гуляли сквозняки.