Так и случилось: пыльный, измученный, пропитанный потом и обгоревший на солнце белый человек с глазами навыкате снял со спины 5-летнего сына и отдал его матери. Затем, пошатываясь, зашел в деревенскую лавку, взял бутылку воды и то, что называлось «Особый яблочный бренди Таркегьянг». Не говоря никому ни слова, он удалился на склон ближайшего холма и при помощи огненного яблочного эликсира ушел в себя! В течение часа я выпил полбутылки, но мое состояние «приятного беспамятства» было внезапно прервано Мингмой, который, очень обеспокоенный, подошел ко мне, прижимая к груди большого сопротивляющегося петуха.

– Сэр, мадам попросила приготовить на ужин курицу, – сказал он, запинаясь.

– Так иди и готовь эту несчастную курицу, только оставь меня в покое! – рявкнул я.

– Но сэр, наши носильщики и я – буддисты. Нам запрещено убивать живых существ!

Это стало последней каплей. С меня было довольно! С трудом поднявшись на ноги, я повернулся к Мингме, протянул руку и схватил трепыхающуюся птицу, стараясь крепко прижать ее к себе. Я сделал шаг, споткнулся, хватка ослабла, и несчастное существо вырвалось! Началась охота! Вся наша группа, семеро взрослых и один мальчик, в течение получаса гонялась вверх и вниз по склону за проклятой тварью, а за нами наблюдала небольшая толпа местных жителей. Каждый раз, когда один из нас прыгал за петухом и, конечно, промахивался, они аплодировали и смеялись! Наконец, одному из наших портеров удалось поймать пернатого гада! Он быстро передал петуха Мингме, который тут же принес его мне. Мгновение спустя подошел один из наших портеров с большим острым ножом, на его лице расползалась наглая ухмылка.

– Это вам, сэр! – сказал он на непальском, протягивая нож. – Потому что вы не буддист, сэр. Все уже очень хотят съесть эту курицу!

Я никогда не убивал животных своими руками. Всё еще тяжело отдуваясь после погони, я понял, что выбора нет. Про себя я попросил петуха простить меня за то, что лишаю его жизни, проигнорировал протянутый мне нож, крепко схватил птицу за шею и резко свернул голову. В тот вечер Мингма приготовил на ужин ароматное куриное карри. Но, увы, это была самая жесткая курятина, которую я когда-либо пробовал!

На следующее утро, немного подлечившись от легкого похмелья, я очень обрадовался, увидев, что Мингма в состоянии нести Ника. Путь от Таркегьянга до следующей деревни Шерматханг (Shermathang) проходил по относительно ровной тропе, и у нас было несколько возможностей остановиться и полюбоваться окружающей природой.

Следующий день был последним в нашем незабываемом походе по живописному району Хеламбу. Спуск в течение 5 часов привел нас к большой деревне Меламчи-базар (Melamchi-bazaar), где мы разбили лагерь для последней ночевки.

На следующее утро «лендровер» забрал нас в Меламчи-базаре и повез, через прекрасную долину Панчкхал (Panchkhal) и быстро растущий курортный городок Дхуликхель, домой в Катманду. По возвращении из похода несколько недель я не мог видеть кур – не говоря уже о том, чтобы их есть! И прошло целых 38 лет, прежде чем я отправился в следующий поход в Гималаи: на этот раз в высокогорные районы Нижнего Мустанга.

План продаж облигаций для сбора денег на строительство нового ресторана сработал неплохо, и к тому времени, когда мои родители вернулись из Европы, перепланировка и установка мебели были практически завершены. Это было бы невозможно без неустанной помощи нашего непальского менеджера Пурушотама, который работал у нас лет десять. Этот находчивый человек с драгоценными личностными качествами сохранял преданность моему отцу во время любых потрясений.