Пару часов спустя, ближе к полуночи, нас оглушили раскаты грома! Наша палатка была просторной, в ней свободно были разложены 3 спальных матраса. Яркие вспышки молний озаряли ночное небо, за ними быстро следовали сотрясающие землю раскаты грома. Потом пошел дождь, и поднявшийся ветер с сильным шумом стал бить в стены палаток. Гром и молнии продолжались без остановки, а крупные капли дождя вскоре превратились в потоки. «Слава богу, мы тщательно проверили палатки перед началом похода!» – подумал я. И сразу после этого раздалось зловещее: «кап-кап-кап». Этот звук был внутри палатки! Дождь стал проникать повсюду, намочив сначала спальный мешок Ника, затем жены. Они перетащили свои матрасы и спальные принадлежности ближе ко мне, в угол, который пока не протекал. Дождь лил не переставая, всё больше воды просачивалось внутрь, пока мы втроем не оказались под моим спальным мешком, тесно прижавшимися друг к другу.

– Мама, я промок и замерз! – захныкал Ник.

– Я хочу домой, я просто хочу домой, – повторяла моя жена.

«А я вообще никуда не хотел идти!» – хотелось крикнуть мне, но я решил оставить эту мысль при себе. В конце концов шторм утих, и нам удалось поспать несколько часов в наскоро свитом сухом гнезде.

Мингма разбудил нас сразу после восхода солнца, и какой же это был необычайный рассвет! Сладко-ароматный воздух был кристально чистым, открывая незабываемую панораму величественных гималайских хребтов, омытых мягкими оттенками восходящего солнца. К тому времени, как мы закончили завтрак, все воспоминания о дискомфорте и страданиях прошедшей ночи растворились в бескрайнем синем небе!

В этот день 5-часовая прогулка привела нас к постепенному спуску от Тхарепати к деревне Меламчигаон (Melamchigaom), где мы разбили лагерь и наслаждались долгим и спокойным сном всю ночь. Устанавливая вечером большую палатку, мы обнаружили главную причину, по которой прошлой ночью в нее набралось столько воды: отсутствовала 2-футовая секция металлической трубы, соединяющей центральные стойки палатки с вершиной! Вода скапливалась в центре, а затем просачивалась сквозь швы старого тента, который пролежал у отца на складе 25 лет.

Пятый день похода, предполагавший 5-часовой подъем в деревню Таркегьянг (Tarkegyang), начался с весьма неприятного сюрприза. После завтрака я не увидел среди портеров нашего шерпа Мингму, который нес Ника на всех крутых участках тропы.

– А где Мингма? – спросил я.

– Он пошел в туалет, у него живот болит, – прозвучал ответ.

Спустя несколько минут я увидел Мингму, который шел ко мне с лицом сероватого цвета.

– Что случилось, Мингма?

– У меня сильный понос и болит живот. Простите, сэр, но сегодня я не смогу нести Ника!

– Черт, ну вот, началось, – простонал я.

– Все носильщики полностью загружены, сэр!

– Так организуй для Ника пони или мула, спроси в деревне! – попросил я с надеждой.

– Здесь нет пони и мулов, сэр! Но, позвольте сказать, деревня Таркегьянг, куда мы идем, славится лучшим в Непале яблочным ракси!

– Спасибо тебе за эту действительно ценную информацию, Мингма! Если сегодня ты еще раз скажешь какую-нибудь глупость, я тебя задушу!

Так начались самые долгие 5 часов в моей жизни: вверх по склону, с Ником на спине, вцепившимся в меня руками и ногами. Конечно, мы делали много коротких остановок и одну более долгую, чтобы пообедать. Но по мере того, как ползли часы, минуты и секунды, склоны становились всё круче, а мой сын – тяжелее!

После трех часов такой ходьбы у меня начались вспышки галлюцинаций, мне стал мерещиться яблочный ракси Таркегьянга: как я подхожу к двери деревенского бара… сын сползает с моей мокрой от пота спины… я вхожу внутрь, беру полную бутылку знаменитого таркегьянгского эликсира, нахожу укромное местечко и наслаждаюсь напитком до полного отключения!