А солнышка она не дождалась…
А я живу. В квартирах полутёмных
Меня коробит, как дурной навет,
Тревожный конус света ламп настольных,
Интимных спален пошлый полусвет.
И я, совсем не верящий в приметы,
Косясь в углы, где затаилась тень,
Всем говорю – Включите больше света.
Успеем належаться в темноте!
Коротко о погоде
…В Москве сегодня пасмурно и снег.
Температура – около нуля…
Расставлена бесхитростна снедь.
Хозяин восклицает «Вуаля!»
Разлито в рюмки красное вино.
Сегодня – праздник. Через час – салют…
А там, откуда я, всё время ночь.
Всё время три часа и пять минут.
За дверью – ребятишек голоса.
За окнами – огни, движенье, смех.
А там откуда я – всегда глаза
Под жёлтой синевой прозрачных век.
Там шопоты – зачем и почему?
И запах окончанья бытия.
И сразу – пустота во всём дому.
И всё не просто, там, откуда я.
И даже если скажут: Нет вины!
Отцы церквей, мечетей, синагог —
Есть тёмное соседство глубины.
Так что имел в виду хитрюга-бог?
Неужто это – Окуджава, залп
Салюта, под ладонью женский шёлк,
И виден из окна Речной вокзал…
Всё попросту, всё мелко… Хорошо.
Движимый вокзал
Живём как на причале —
Волна у ног колышется
И чалки отдают.
Живём как на вокзале,
Где всё извечно движется
И временен уют.
Проводим и встречаем,
Следим за светофорами,
Глядим за поворот.
И сам вокзал, качаясь
И стукая платформами,
Куда-то нас везёт.
Но вдруг, хрипя над гамом,
Ворвётся в уши силою —
И встанешь на ветру:
– Отходит поезд «Мама».
– Отходит поезд «Милая».
– Отходит поезд «Друг».
А у других перронов —
События столетия,
Букетов пёстрый лес.
Приходит поезд «Жёны»,
Приходит поезд «Дети»,
«Приятели» – экспресс.
А там, за поворотом,
Уж подаётся задом
Ещё один состав.
Посадка – не забота.
Билетов тут не надо.
Счастливый – он отстал…
Непониманье
Твёрдость глыбы не понять волне текучей.
Яр огонь не понимает плач поленьев.
Что ежу морскому птичье пенье?
Что слепому червю звёздный лучик?
Что для тигра – ненависть шакала?
Что улитке – упоенье бега?
Что Гекубе – интеграл Лебега?
Не понять Гекубе интеграла…
Дряхлость юности непостижима,
А покою не понять движенья.
Чуждо ликованье – пораженью,
Тающему снегу – струйка дыма.
Точке недоступны расстоянья,
Человеку – то, что он не прожил…
Люди, люди, как же вы несхожи!
Как преодолеть непониманье?
От холоду
Как холодно! Как в этом мире холодно!
Как будто склад холодного оружия.
В железных сейфах, равнодушней золота,
Касаемся телами, но не душами.
Как холодно! Хранимся в холодильниках
– Хоть некоторым и хранить-то нечего.
А лязг металла стрелками будильника
Отодвигается к утру от вечера.
И отчуждённо раздвигаясь в разности,
Расходимся в глуши непонимания…
А может быть, достаточно бы малости
– Одной теплинки близкого дыхания?
А может быть, достаточно бы крошечки
– Одной улыбки соприкосновения?
Так много праха натрясли подошвами,
Что и не видно головней горения.
И в неприкаянности одиночества
Касаемся холодными телами…
Кому отсыпать пониманья горсточку?
Подайте кто-нибудь щепоточку тепла…
Фантазия для пишущей машинки
Он слёг. Хворал недолго. Отошёл.
Собрали небогатые поминки.
И вдруг – уже усевшися за стол —
Услышали стук пишущей машинки.
Сидевший с краю зять тихонько встал,
Дверь кабинета приоткрыл неловко…
Град торопливых клавишей стучал,
Крутился валик, тренькала коробка,
Выбрасывались веером листы
И слово билось головой в страницу…
Как надо ничего не пропустить!
Как надо торопиться, торопиться,
И делать вид, что это так легко,
Что каждый лист спокойно аккуратен,
Покуда он ещё не далеко,
И слышно всё, что хочет досказать он…
Кухонная элегия
Вредно курить? Кури…
Времени перерыв.
Ночи усталый свет.
Отдыха табурет.
Руку ко лбу притронь.
Газа пустой огонь.