– Но… это ведь… – женщина вцепилась в рукав мужа, и я видела, как по её щекам скатываются слезы.

– БЕГИТЕ! – рявкнула я так, что даже ворон вздрогнул у меня за плечом.

Тавернщик моргнул. Затем быстро схватил жену за руку.

– Дети…

– Быстро! – я уже поворачивалась к выходу, таща Элеонору за собой.

За дверью раздавался приглушенный, глухой шёпот.

Демоны знали, что мы здесь. Своим животным нутром; сожрать такой маленький городок, и даже не городок – посёлок с громким названием «Дыра» им не будет делом долгих часов, на всё хватит меньше получаса.

Я дёрнула дверь, рывком выталкивая Элеонору в ночь.

– Быстрее, быстрее, – шептала, пробегая взглядом двор. Лошади. Хоть одна. Должна быть хоть одна.

– Конюшня там, – пронёсся над головой голос.

Фобос! Я вспомнила. Этот черный попугай был с нами, хорошо, он будет смышлённым проводником.. интересно, он проклят? Обычно такие вещи вроде говорящих и умных животных дело нечистых сил и серьезной магии, хотя.. не о том думаю, надо выбираться!

Я резко вскинула голову, цепляясь за его силуэт в темноте.

– Где?

– За сараем! Давай, шевелись!

Я и так шевелилась. Тёмный силуэт конюшни маячил в нескольких шагах, я почти слышала шумное дыхание животного. Одна. Только одна.

– Чёрт, – выдохнула я, срывая уздечку с гвоздя и вскидывая на лошадь Элеонору.

– Что ты делаешь?! – она слабо зашевелилась, но я её уже не слушала.

– Хватайся!

Вскинулась в седло следом, сжав коленями бока кобылы.

– Фобос!

– Я тут. – ворон плюхнулся мне на плечо, вцепившись когтями в ткань.

Я сжала поводья.

Позади нас таверна содрогнулась.

Они вошли.

Я сжала зубы и ударила пятками лошадь в бока.

Она рванула в ночь, туда, куда вёл только инстинкт.

Лошадь неслась вперёд, выбивая из земли грязь и клочья мокрой травы. Холодный ветер хлестал лицо, забираясь под одежду, пронизывая до костей. Я сжала поводья так сильно, что пальцы заныли.

За спиной ещё слышались крики. Они быстро сменялись другим звуком – влажным, хлюпающим, омерзительно сырым. Я знала, что происходит. Знала, чем это закончится.

Но я не могла развернуться. Не могла смотреть.

– Держись крепче, – прошипела я, наклоняясь вперёд.

Элеонора дрожала, вцепившись в меня мёртвой хваткой. Я слышала её сбитое дыхание, ощущала, как напряжены её пальцы. Почти ничего не говорила – может, не могла.

– Должен признать, – негромко раздалось у меня над ухом, – ты весьма впечатляюще ведёшь себя в критических ситуациях.

– Не сейчас, – отрезала я, вдавливая каблуки в бока лошади.

– Конечно.

Фобос устроился на моём плече, грациозно перебирав крыльями, как будто не случилось ровным счётом ничего ужасного. Я просто ехала вперёд. В ночь.

Лошадь неслась вперёд, и я чувствовала, как дыхание вырывается из лёгких с каждым резким толчком. Земля под копытами была мокрой, размякшей от недавнего дождя, и каждое приземление отдавалось в позвоночник тяжёлым ударом.

Элеонора дрожала за моей спиной, холодными пальцами цепляясь за мой плащ. Он развевался на ветру, длинный, тёмный, скрывающий движения, но я всё равно ощущала её слабую хватку. Она всё ещё не говорила. Я слышала, как у неё перехватывает дыхание, как судорожно сжимается и разжимается её рука.

Фобос нахохлился, но держался крепко.

– Куда мы направляемся? – спросил он спустя пару минут, когда позади остался последний отчаянный крик, растворившийся в ночном воздухе.

– Туда, где нас не сожрут заживо, – рявкнула я.

Ворон удовлетворённо кивнул.

– Прекрасный выбор…

Я скрипнула зубами, пытаясь не сорваться. Руки ныли, но я не ослабляла хватку.

Место, где мы находились, – открытые равнины. Поля, простирающиеся до самого горизонта, с редкими островками деревьев. Ни одной человеческой души. Только ветер, только бездонное небо и кромешная тьма, разрезаемая лишь бледным светом далёкой луны.