– 

Ты чем в него стрелял, Крупа? Разрывными, что-ли?

Стрелок, сделавший подранка, вяло оправдывался:

– 

Обзадил я его, Семёныч.

Латункой подкалиберной бил…

Была такая пуля в обороте у местных – точили на станках латунную пулю, по образцу «Диаболо». Делали её на калибр меньше и снаряжали в пластиковый «стакан», чтобы не портить стволы. Била такая пуля мощно, брала в лоб даже кабана. Но не до такой же степени… У лося не хватало задней ноги. Подкатив ближе оценили ситуацию – нога у туши была аккуратно отрезана, и вся ляжка транспортирована неизвестно кем: в лес уходила свежая лыжня, оставленная явно гружёным и тяжёлым человеком.

Преследовать похитителя не стали – уже смеркалось, надо ещё этого лося разделать, да потом в город вернуться. А на следующий день разыгралась метель, и все следы замело напрочь. Поскандалили немного на предмет отчётности государству: на добытого лося положено предъявить шкуру, голову и четыре ноги. А тут только три… Но ничего, справились (бывало, что сдавали на одного лося четыре правые передние мотолыжки, и ничего, прокатывало).

А Тимур заметённые следы распутал, уже по собственной инициативе и из принципа – такая задача для него проблемой не являлась. Только вот никому не сказал о результатах, да и егерем тогда он ещё не был. С Николаем, к чьему дом привела лыжня, Тимур почаёвничал, потравил байки и пошёл себе, отказавшись от предложенного ему мяса.

Кирьян ушёл, а мысли Тимура снова вернулись к насущным проблемам. Хотя бы взять ту, что вызвала сегодня недовольство Николая. С каждым сезоном всё гуще и сильнее лес наполнялся разнообразным механизированным людом. Квадроциклы и снегоходы, багги и сноубайки, мотосани и просто подготовленные для бездорожья вездеходы теперь можно было увидеть в лесу в любое время и в любом месте. И с каждым годом их становилось больше. Если поначалу большой беды в этом не было, то сейчас настала пора как-то упорядочить их нахождение в угодьях, так как вред они наносили теперь ощутимый. Лесные дороги от их катаний разбивались хуже, чем от грузовиков Урал, которым раньше, как он помнил, вообще запрещалось заезжать в лес. Любую лужу эти энтузиасты бездорожья месили в непроезжее болото, увечили ручьи и овраги, прокладывали новые маршруты через лес, что само по себе являлось беспокоящим фактором для зверя. Зимой эстафету перехватывали любители погонять на снегоходах, превращая все мало-мальски открытые места и поляны в нагромождение снежных торосов. Их визгливые моторы были слышны за многие километры, отгоняя зверя с привычных мест. Лоси покидали солонцы, стельные коровы уходили подальше, за ними тянулись зайцы, лисы, вороны, барсуки и прочая живность, чьё сосуществование было так или иначе неразрывно связано друг с другом.