Короче, в старые времена в Индии была тысяча каст и тысяча уделов. А сегодня остались две касты: толстобрюхие и тощие.

И два удела: сожрешь ты – либо сожрут тебя.

Смуглый – Мукеш-сэр, брат мистера Ашока, – ответа не знал. Говорю же – городским насчет системы каст известно немного. И Аист прямо спросил у меня:

– Так ты из высшей касты или из низшей, мальчик?

Какого ответа он от меня ждет? Поди угадай. А, была не была.

– Из низшей, сэр.

Старик повернулся к Мукеш-сэру:

– Все, кто у нас работает, из высшей. Если один-другой будут из низшей, никто не обидится.

Мукеш-сэр, сощурившись, смотрел на меня. Хитрый, как все хозяева, хоть и несилен в деревенских подходах.

– Пьешь?

– Нет, сэр. В моей касте не пьют.

– Хальваи… – ухмыльнулся мистер Ашок. – Ты правда кондитер? Сможешь для нас готовить, когда не за рулем?

– Конечно, сэр. Я хороший кондитер. Замечательный. Гулаб джамуны, ладду[17], все что пожелаете. Я много лет проработал в чайной.

Мои слова позабавили мистера Ашока.

– Только в Индии шофер может приготовить тебе сласти, – сказал он. – Только в Индии. С завтрашнего дня приступаешь к работе.

– Зачем так торопиться? – возразил Мукеш-сэр. – Сперва надо расспросить насчет его семьи. Сколько у него родственников, где живут и так далее. И вот еще что… Сколько ты хочешь за свою работу?

Опять проверочка.

– Нисколько, сэр. Вы же для меня вроде отца с матерью, разве можно требовать деньги с родителей?

– Восемьсот рупий в месяц.

– Ах, нет, сэр, это слишком много. Мне достаточно и половины. Более чем достаточно.

– Если удержишься дольше двух месяцев, будешь получать полторы тысячи.

Сделав вид, что потрясен его щедростью, я согласился.

Мукеш-сэр ел меня глазами. У него оставались сомнения.

– Молодой уж очень. Может, кого постарше возьмем?

Аист покачал головой:

– Бери в слуги молодых, дольше прослужат. Возьмешь сорокалетнего шофера, двадцать лет прошло – и он уже ни на что не годен. Зрение подводит, то да се. А этот паренек проработает тридцать – тридцать пять лет. Зубы на месте, волосы на месте, мальчишка в прекрасной форме.

Он отвернулся и сплюнул, слюна была красная от бетеля.

Мне велели явиться через два дня.

Ведь надо еще связаться с Лаксмангархом. Чтобы доверенный человек расспросил Кусум, поговорил с соседями и отзвонился хозяевам: «Хорошая семья. Ни в чем таком не замешаны. Отец пару лет как умер от туберкулеза. Рикшей работал. Брат тоже в Дханбаде, трудится в чайной. Люди тихие, наксалитам и иным террористам не сочувствуют, не высовываются, не кочуют с места на место. Мы точно знаем, где они проживают».

Это очень важные сведения. Им позарез нужно знать, где в данную минуту находятся мои родственники.

Ведь я вам еще не рассказал, что учинил со своим слугой Буйвол. Этот слуга должен был охранять маленького сына Буйвола, а ребенка похитили наксалиты. Похитили и замучили до смерти. Слуга был из нашей касты. Тоже Хальваи. Мальчишкой я его пару раз видел.

Как слуга ни оправдывался, ни клялся, Буйвол решил, что террористы его подкупили. И нанял четырех молодчиков. Те долго пытали горемыку, а потом прострелили ему голову.

И поделом. С болваном, по недосмотру которого похитили моего сына, я бы тоже так поступил.

Но Буйвол-то был уверен, что слуга продался. И он принялся за семью слуги. Одного брата забили до смерти прямо в поле. С женой брата разобрались сразу трое. Незамужнюю сестру тоже порешили. А их дом запалили с четырех сторон.

Кто пожелает такого для своей семьи, сэр? Каким страшным выродком надо быть, чтобы обречь свою бабушку, и брата, и тетю, и племянников, и племянниц на растерзание?