Наверное, я бы даже не задавался таким вопросом, если бы то, что всечасно поддерживает во мне позитивное ощущение жизни, одаривая меня свежестью впечатлений и радостью восприятия, не было бы столь обыденным и простым, лишённым даже намёка на возвышенную романтику всего того, о чём прежде мечталось, и что в конце концов становилось моим подлинным настоящим.

Сложно представить, но моя память заботливо удерживает и очень боится потерять совершенно простые и заурядные на первый взгляд вещи. А хранит и оберегает она неровный след от падающей звезды в ночном небе, мишурный блеск моей первой школьной новогодней ёлки, солнечные блёстки стремительного ручья в горной долине, хрупкий лёд на весенних лужах и намокшие ветви шиповника, склонившиеся к земле из-за затяжного моросящего дождя…

А когда от неудач и невзгод у меня тяжелеют веки, и бывает сложно поднять голову, мне слышатся не триумфальные трубы былых побед, а велеречивые голоса леса, клёкот улетающих журавлей или дальние раскаты грома отбушевавшей грозы. И снова становится как-то легче жить и дышать, опять проясняются тени, просыпаются звуки и оживают поблекшие краски мира, который вновь обретает свои привычные и понятные формы.

Отсюда опять и опять моему критическому сознанию не даёт покоя старый вопрос: что же всё-таки главное, без чего невозможно полноценно существовать, и что позволяет мне непринуждённо и счастливо смотреть в свой сегодняшний, а, может, даже в завтрашний, ещё не наступивший, день?

Пожалуй, дать ответ на этот вопрос невозможно, поскольку мир слишком сложно и, подчас, парадоксально устроен, чтобы в нём были допустимы невзыскательные и однозначные ответы. Но вот что точно можно принять и осмыслить, так это то, что мелочи бывают только в наших мечтах и надеждах, ну а в реальной жизни никаких мелочей не бывает. Даже самых маленьких и простых мелочей.

Едва его заметив, старый рыбак замер в полной растерянности и изумлении. По скользким прибрежным валунам ему навстречу быстро приближался мальчик, причём старику показалось, что ноги идущего почти не касались земли. Но не эта странность привела в замешательство старого рыбака, а само появление ребёнка здесь, в этом глухом местечке, куда уже давно не заходили люди.

– Что ты здесь делаешь, дядя? – поинтересовался ребёнок, хотя логичнее было бы обратить этот вопрос к нему самому.

– Живу вот, – промямлил рыбак, которому после многолетнего молчания было очень непросто подбирать слова. – Здесь я совсем один, наслаждаюсь свободой.

– Ну какая же это свобода, – засмеялся мальчик, приподняв панамку, отчего старик смог хорошо разглядеть его румяное улыбающееся личико и почувствовать на себе такой цепкий и пронзительный взгляд, от которого хотелось закрыться, зажмуриться или опустить глаза.

Старика поразило не только странное поведение ребёнка, но и удивительное несовпадение формы и содержания, легко прочитываемое в необычайном госте. Старый рыбак никогда не ждал и не хотел гостей, но от сознания, что этот гость совсем не случайный ему стало как-то не по себе.

– Ну а где же тогда свобода, если не здесь? – неуверенно произнёс рыбак, уже готовый согласиться с розовощёким собеседником.

– Что значит «где»! – удивился мальчик. – Правильнее было бы спросить «как».

Старик с недоумением посмотрел на своего малолетнего наставника.

– Как? Очень просто, – тонкий мальчишеский голосок приобрёл особые, дидактические нотки. – Необходимо освободиться от канона причинности, довлеющего над человеческим поведением и его судьбой.

Когда-то давно, задолго до того, как старому рыбаку случилось оказаться здесь, можно даже сказать, в его прошлой жизни, он интересовался проблемой взаимоотношения человека и мира и знал, что причинно-следственная связь – это тот самый механизм, благодаря которому все процессы, происходящие во Вселенной, становятся управляемыми и предсказуемыми. Обосновавшись в этом забытом Богом и людьми уголке земли, старик надеялся, что он оставил неумолимый хоровод событий, обособившись от общества и распрощавшись не только с былыми привязанностями, но и с тем, ради чего жил и работал.