– Именно это я и хотел вам предложить: бросить оружие и сдаться. Хорошо, что сами догадались.

Ветров подошел к столу, аккуратно свернул военную карту и стал проглядывать какие-то документы на арабском, которые обнаружил под ней.

Парень, оставшийся без внимания спецназовцев, пришел в себя. Он приоткрыл глаза и сквозь розовую пелену сочащейся со лба крови увидел спину Ветрова, склонившегося над столом. Рука парня неслышно скользнула за пазуху.

– Ну вот что, полководцы, сейчас с ветерком в тюрьму полетим! – произнес Ветров на дари и добавил уже по-русски для своих: – Вяжите их, ребята.

Парень извлек из-за пазухи маленький дамский пистолет, прицелился. Но голова у него после недавнего удара кружилась, и оружие ходило в его руке ходуном.

Ветров тем временем засовывал карту и документы в планшетку. Одна из бумаг упала на пол. Ветров наклонился, чтобы поднять ее, и тут раздался звонкий выстрел дамского пистолета.

Наклонись Ветров на миг позже, и пуля угодила бы ему в спину, но теперь только звякнуло и разлетелось на осколки стекло «летучей мыши». Лампа опрокинулась, и из нее на стол полился керосин, который немедленно вспыхнул.

Широкоскулый, воспользовавшись ситуацией, сделал отчаянный и молниеносный прыжок к оружию. Он даже успел схватить автомат и нащупать спусковой крючок, но оглушающая пулеметная очередь отбросила его к стене. Он дернулся и сполз на пол, оставляя на стене кровавую жирную полосу… И тут же к грохоту пулемета присоединился стрекот четырех автоматных стволов.

Яркие сполохи пламени вырывались из узких окон и проломленной крыши, а во дворе мелькали быстрые тени – спецназовцы во главе с Ветровым бежали под прикрытием высокого дувала прочь от злополучного дома.

Неожиданно с другой окраины кишлака защелкали частые винтовочные выстрелы, выбивая из дувала каменные крошки.

В темноте послышался стрекот вертолета. Шум нарастал, и скоро из-за гребня вынырнула пузатая «вертушка», которая стремительно опустилась точно на небольшую площадку на вершине горы.

Группа Ветрова, отстреливаясь, отходила к стрекочущему в темноте вертолету. Один из спецназовцев был ранен, его тащили на себе. Вертолетчики пулеметным огнем прикрывали отход. Но, несмотря на это, выстрелы со стороны кишлака раздавались все ближе, так что к вершине горы спецназовцам пришлось ползти, прячась за камнями. Тяжелые пули «Буров» и китайских «акамээсов» крошили камни, взметали фонтанчики густой пыли, противно выли и пели на разные лады, подбираясь к вжавшимся в склон людям и к тяжелому вертолету на горе.

Ветров отпрыгнул за большой валун, тяжело дыша, прижался к шершавой поверхности камня спиной:

– Черт… откуда их столько?..

Чуть поодаль за другим камнем пулеметчик пытался зарядить свежую пулеметную ленту в коробку. В механизме что-то заело, и он нервничал. Ветров прижал пальцем микрофон к шее и прокричал:

– Отходите к вертушке, я прикрою!

– Уан момент… вместе отойдем, командир! – Голос пулеметчика был неправдоподобно веселым.

– Вали отсюда, я сказал! Это приказ! – проорал Ветров в микрофон. – Сейчас пристреляются, и всем кирдык!

Словно в подтверждение его слов возле камня, за которым сидел пулеметчик, плотно легло несколько пуль.

– Савельев! Держи! – с этими словами Ветров бросил пулеметчику свою планшетку. – Все бумаги по прибытии – немедленно в штаб! – Он вставил в автомат новый рожок и, высунувшись из-за валуна, дал в темноту несколько коротких очередей.

Земля рядом с камнем, за которым сидел Савельев, перестала взрыхляться от пуль. Он вскочил и виляя, как удирающий от волка заяц, побежал по склону, волоча по земле пулеметную ленту – справиться с ней он так и не сумел.