– Ты такими страстями пугаешь, аж, жуть, – Дима сплюнул зубную пасту и прополоскал рот. – За семь бед – один ответ…

Чёрный перебил его:

– Я тебя предупреждал, чтоб ты больше не приходил к Юлии. Тебе что, баб мало? У тебя гарем целый блондинок, брюнеток. На каждой улице по самке… Впрочем, тебе теперь вряд ли удастся шастать по этим блондинкам, брюнеткам и шатенкам. Влип ты по самые уши. И не поможет тебе никто, ни мощь Тамерлана твоего осетинского, ни интеллект друга твоего же очкастого. Из-за тебя и выкресту еврею конец. Я приглашаю вас в ад! До скорой встречи, придурок с кошкой. Сдохнешь, члвк…

Башка в шляпе пропала, но табачный смог остался. Дима посмотрел в зеркало и в очередной раз, опоздав с ответом чёрнопальтожнику, выдал в пустоту, правда, от души:

– Назойливый не я, а ты. Это твоё рыло в шляпе мне изрядно осточертело, и навонял сейчас ты со своим чертилой. С кем мне быть, кого любить, я сам решу. Кто хозяин твой, и кто ты, чёрный, я не знаю и знать не хочу. В ад приглашаешь? Если вы с бесом не плод нашего воображения, то, выходит, вы сами из преисподней. Там вам и место, погань нечеловеческая!

Дима произнёс эту тираду с чувством, вроде как даже полегчало. Он закончил водный моцион, открыл дверь и вышел. На пороге стоял заспанный Изя без очков, с творческим беспорядком на курчавой голове.

– С кем это ты разглагольствовал про преисподнюю? – удивлённо спросил дружбан. – Счастье вроде на кухне трапезничает. Фу, дымище какой! Ты же с ранья, да ещё натощак, не куришь…

– Извини, брат, так получилось, – Дима не стал напрягать друга тем фактом, что чёрные были здесь, в квартире.

– Я в шоке!

– Не ворчи, мой добрый очкарик, такое больше не повторится.

На кухне их ждал ароматный кофе, лёгкие бутерброды с незатейливым, но вкусным салатиком и Счастье, развалившееся на подоконнике. Дальше «по этапу» были шахматы из слоновой кости, привезённые несколько лет назад Димой из Тибета. Фигуры были расставлены и ждали «гроссмейстеров» за маленьким столиком у кресел – Тося была внимательна и предусмотрительна, как всегда. Первые две партии, несмотря на защиту «дяди Вени», были выиграны Диманом; в двух других первенствовал Изя, после того как отказался от защиты бакинского дяди, которую друг раскусил-таки.

Ближе к полудню у Изи плюмкнул телефон.

– Тётя Рая из Балакова, – сообщил добрый еврей и вслух зачитал сообщение от тётушки, живущей в соседнем городе: «Дорогой племянник, про те пять тысяч, что в прошлом месяце давала Илюше, я уже забыла. Жду тебя с бояркой и шиповником. У тебя есть! Привези, и побольше. Можешь приезжать со своим вечно насмешливым другом, только без его ужасного, обжористого кота-телёнка. Этот проглот в прошлый ваш приезд внаглую стащил из кастрюли с только что своренным борщом полтуши индюшатины, раскалённой индюшатины, и сожрал в один присест! А ещё загнал в будку соседского алабая Апачи. Бедолага потом неделю после вашего отъезда из неё не вылезал и напрочь отказывался от еды».

– Ну что, Диман, съездим на денёк к тётке? Уважим ягодой, она ей лечит сердце, нервы, соседей… Навестим, вернёмся и махнём в «Светлану».

– А куда я без Счастья? – Дима покачал головой.

– С ним, конечно. Индюшатину для него возьмём с собой.

– А с Апачи как быть? Белый знает про него, опять пойдёт в гости, проведать и права покачать.

– Разберёмся как-нибудь. Тётю Раю я беру на себя. Она хоть и ворчливая, но добрая и кошек любит. Правда, про твоего говорит, что он не кот вовсе, таких котов не бывает, мол, он из африканской саванны или джунглей, или вообще продукт генетических экспериментов инопланетян… Ладно, всё уладим, – заверил друга племянник тёти Раи и дал поручение: