« Странный он. Хочет произвести впечатление, но со мной ему ничего не светит. Однако, какие у него глаза…Интересно, откуда у него деньги на такие рестораны? Видимо, он уверен, что я трепещу перед его состоятельностью. Вон, какие барские замашки…Он считает меня за дурочку с переулочка. Сейчас, перекрикивая музыку, я начну исповедоваться ему. Чтобы потом у него была возможность посмеяться надо мной со своими такими же богатенькими друзьями …ну, ну…» – думала Маланья, глядя в тарелку с жареной бараниной, мгновенно появившуюся перед ней на столике.

– Фокусник ! Кудесник! – она вежливо улыбнулась Радомиру и осторожно стала есть. Мясо было вкуснейшим. Маланья ножом отрезала маленькие кусочки, как научила её подруга Оксана, недавно изучившая толстый «талмут» по этикету, нанизывала на вилку, и , не спеша, отправляла в рот. Ей было важно, чтобы Радомир не догадался, что она голодна.

– Да, ладно. Просто ребята здесь мне оказались знакомы. Приятного аппетита! – ответствовал Радомир. Было похоже, что он забыл, о чём только что спрашивал свою спутницу. Всё его внимание было приковано к бутылке красного вина, которую он держал в руке и внимательно читал этикетку. После чего, он снова подозвал официанта и вернул ему бутылку. Слов, которые сопровождали этот возврат, Маланья не расслышала. Однако заметила, что официант покраснел и виновато кивнул головой. Вскоре им принесли другую бутылку, запечатанную сургучом. Радомир своими руками снял сургуч, внимательно изучил пробку, затем ловко действуя штопором, открыл бутылку и налил в бокалы.

– Какое вкусное вино! Признаю, ты – знаток! Иногда мы с Санькой покупаем бутылочку нашего любимого «Котнаре», но это вкуснее и слаще! – восхитилась Маланья, выпив из бокала прохладную темно-красную жидкость.

– Марочное вино из Абхазии. Рад, что ты оценила. Это одно из моих любимых, – скромно ответил Радомир.

После ужина Радомир провожал Маланью до общежития. Они медленно шли по улицам вечернего Иркутска. Поднимались в гору возле центрального парка, любовались начинающимся цветением яблонь. Эти медовые запахи яблоневых цветов, городские улицы, замолкавшие в вечернем свете фонарей, слова Радомира, волнующие и лестные, сладкое вино, выпитое за ужином, всё это кружило голову девушке. Она шла, чуть склонив голову, и улыбалась.

– Слушай, а давай зайдем к моей бабушке? Я тебе покажу одну очень древнюю вещь. Я понял, что ты любишь рассматривать старинные вещи! – вдруг предложил Радомир.

– Ой, нет, нет! Я не могу опоздать к закрытию общежития! – возразила Маланья. Хотя они дружили с Радиком не первый год, она вовсе не стремилась к знакомству с его родными.

– Глупая! Я тебя понял! Никаких смотрин не будет! Просто сейчас бабушки нет дома. Она в санатории на лечении. Мне поручено следить за её квартирой. Здесь рядом, на Байкальской. Забежим на минуту! Проверим, всё ли в порядке и бегом в твою общагу! Ладно? – Радомир взял руку девушки и потянул за собой.

В квартире, куда они вошли, было чисто и приятно пахло лавандой. Радомир посадил Маланью на мягкий уютный диван, покрытый вязаным покрывалом темно-фиолетового цвета, а сам принялся мыть миски большого пушистого кота ослепительно белого цвета, который жалобно мяукал и тёрся о ноги парня.

Накормив кота, Радомир вошел в комнату и вытащил из-под высокой кованой кровати старый зеленый сундук, обитый стальными лентами в виде ромбов. В сундуке были какие-то свертки и одежда. На стенках сундука имелись две потайные полочки. Открыв одну из них, Радомир достал маленькую жестяную иконку с потемневшим ликом Богородицы.