– Елена Ивановна! Да вы красавица! – изумился Радомир. В его голосе слышалось подлинное восхищение.

Теперь нарядная бабушка сидела возле Маланьи, поблёскивая влажными глазами.

– Бабуль, ты чего? У меня все хорошо! – Маланья наклонилась к ней, поддерживая одной рукой длинную роскошную фату, собравшуюся за её спиной белоснежным горбом. Но родные глаза бабушки, которые она так любила, оставались печальными.

– Невеста – круглая сирота. Её воспитывала бабушка. Вон та скромная старушка, – слышался за столом чей-то тихий голос

– О, святая Ульяна Васильевна! Только она способна так рискнуть. Взять в семью девочку без рода и племени, – ответил другой голос.

– Что ж, выходит, родителей при жизни похоронила…Грех это, Малуша, – проговорила Елена Ивановна почти шепотом.

– Так надо, бабуля, не сердись… Не хочу я свою душу перед всеми выворачивать, – решительно ответила Маланья. Елена Ивановна с укоризной посмотрела на внучку и промолчала.

Сама уважаемая Ульяна Васильевна наблюдала за свадебным торжеством с печалью и неясной тревогой. Сможет ли эта своенравная девушка сделать её Радомира счастливым? Её мальчик влюблён, это ясно. А вот взгляд его избранницы спокоен и лишен того огня, который ни с чем не спутаешь.

С Радомиром у Ульяны Васильевны была особая связь. Она чувствовала своего сына каждой клеточкой организма. По натуре Радомир не был словоохотливым и редко делился с ней своими переживаниями. А этого и не требовалось. Любое переживание в сердце сына натягивало незримые нити, связующие его с сердцем матери. Малейшее страдание Радомира по этому проводу передавалось матери и отдавалось щемящей болью в её сердце. Ульяна Васильевна сразу почувствовала, когда в жизни сына появилась та, которая заняла все его мысли.

Не задавая Радомиру никаких вопросов, она своими окольными путями навела справки о Маланье Осинцевой. Ничего особенного она не узнала. А своего сына, Ульяна Васильевна, как и все матери единственных сыновей, считала особенным.

Она много сил приложила для умственного и физического развития Радомира, не считая того, что природа одарила его привлекательной внешностью. Фигурное катание, музыкальная школа, резьба по дереву. Всё, что хотел её мальчик, было к его услугам. Ульяна Васильевна возила сына на выставки в Москву, в Третьяковскую галерею. Они вместе осматривали в Ленинграде залы Эрмитажа. Радомир был способным к творчеству и прекрасно воспитан. Ульяна Васильевна мечтала о научной карьере сына. В своих мечтах она видела его в профессорской должности, возглавляющем, по меньшей мере, кафедру института.

Дочери приятельниц Ульяны Васильевны посчитали бы за великое благо, если бы Радомир обратил на них внимание. Парень вытянулся в росте до одного метра восемьдесят два сантиметра. Широкий разворот плеч, тонкая талия, длинные стройные ноги. И эти необычные узкие глаза редкого серо-голубого оттенка. Иногда Ульяна Васильевна организовывала как бы случайную встречу сына с одной из достойных, на её взгляд, девушкой. Она надеялась таким образом отвлечь внимание сына от сосредоточенности на одной Мале. Она полагала, что увидев вокруг себя красоту и ум других девушек, Радомир начнёт сомневаться в правильности своего выбора. Но он, увидев на очередном обеде или ужине молодую симпатичную девушку, вежливо беседовал с гостьей, провожал её до дому, если требовали обстоятельства, но никакой искры интереса в его серо-голубых глазах не возникало.

Ульяна Васильевна раздобыла фотографию Маланьи Осинцевой и пристально изучала её. Карие глаза, простое лицо с высокими скулами, небольшой носик, пухлая нижняя губа. Бесспорно хороши длинные густые волосы рыжеватого оттенка. Но, в целом, ничего особенного. Почему из ста пятидесяти девушек своего курса её сын выбрал именно эту Малю? На этот вопрос Ульяна Васильевна не могла найти ответа.