...

Проводников было трое. Невиданное расточительство. Услуги даже одного проводника стоят баснословных денег. Я не знаю сколько существует людей с таким даром, но не больше десятка, это точно.

Мужчины сидели за одним столом с воеводой и его правой рукой, имени которого я не знала, только кличку - Клык. Пробежала глазами по лицам проводников. Все трое довольно молоды. Взгляд зацепился за мужчину, что беседовал с лордом Брастаном. Судя по всему он в их троице главный. Волевое лицо, хмурый прищур, твердый подбородок и жёсткая линия рта. На воеводу он смотрел с лёгким неодобрением, чуть поджав верхнюю губу. Как будто хотел оскалиться, но сдерживал себя.

Словно почувствовав мой взгляд, мужчина поднял глаза поверх головы воеводы и нашел ими меня. И снова прищурился. Уголок его рта дрогнул, но на этот раз не в оскале, а призрачной улыбке. Я торопливо отвернулась. Мне вдруг стало не по себе. Настолько, что я развернулась и молча вернулась в комнату, попросив нянюшку принести завтрак сюда. И не выходила, пока тяжёлая рука не стукнула в дверь.

- Выезжаем, - коротко бросил воевода, когда Янина открыла дверь.

На улице я первым делом нашла глазами проводников. Они, как и наши сопровождающие, уже сидели верхом. И на них были маски. Несколько секунд я смотрела в оскаленную пасть из моего сна, потом отвернулась и залезла в карету.

5. Глава 4. Крылья. Пятнадцать лет назад.

Отца не стало, когда мне было тринадцать. Глупая, случайная и непростительная смерть. Не прощала я себя. Почему это значимое событие не мелькнуло ни в одном моем видении? Всего-то стоило предотвратить одну поездку, и отец был бы жив! Мой милый папа, который больше не посмотрит на меня со скрытой гордостью, не обнимет неловко, не пристроит на место выбившуюся прядку.

Много лет спустя, узнав моего императора лучше, я начала подозревать его причастие к смерти отца. Мог ли он желать заполучить надо мной единоличную власть? Мог. Но доказательств у меня не было тогда и нет сейчас.

Несчастье случилось посреди дня. Утром папа должен был присутствовать на открытии нового корпуса императорской академии и звал меня с собой, зная как люблю я все связанное с новыми знаниями. Я уже собралась, когда на пороге моего крыла появился лично Маурон и представил мне нового наставника - лорда Сведа.

И я торопливо чмокнула папу, а потом сразу умчалась в оборудованный для обучения кабинет в своих комнатах. И больше своего единственного родителя я не видела. Часть недавно восстановленной стены рухнула, мгновенно убив отца и нескольких его сопровождающих. Мне не дали даже с ним попрощаться. И на похоронах я не присутствовала.

Узнав о случившимся, я упала в обморок. А когда очнулась, сразу погрузилась в тяжёлую, неизвестную ни одному лекарю болезнь, едва не отправившую меня вслед за папой. Несколько суток я металась на грани жизни и смерти. Несколько суток бредовых видений и безумных снов. Янина, всегда чуть стесняющаяся своих полноватых округлостей, сдулась за эти несколько дней так, будто под кожей у нее был воздух вместо тела. У Риты прибавилось морщин на много лет вперёд.

Император дежурил у моей кровати. Выныривая из очередного кошмара, мокрая и дрожащая, я хваталась за его руку, как за якорь, и он держал меня - руками, словами, глазами.

Это случилось, когда к концу подходили пятые сутки агонии. Глаза нянюшек потухли. Им все тяжелее было верить, что я выживу. Но Маурон не верил. Он знал. Знал, чем закончится моя странная, тяжёлая болезнь. Поэтому и не звал лекарей.

Очередная судорога выгнула мой позвоночник, боль разорвала нервы, заставляя отчаянно хрипеть. Кричать я не могла, голос давно был сорван. Где-то в районе лопаток зародилось нестерпимое жжение. Из последних сил я повернулась на живот, а затем встала на четвереньки. Дыхание вырывалось из груди рывками, выплескивалось сгустками, как кровь из раны.