– Егорушка? Как же жить теперь нам? Мой мальчик… он лежит там, такой бледный весь, Господи! За что же это? – громко причитала женщина.

Егор Валерьянович гладил её по плечу, пытаясь успокоить, но никак не мог подобрать нужные слова.

– Всё, Аля… всё, успокойся, родная. Ну что же теперь делать? Я этих гадов убил, люто убил. Но… Вальку этим не вернёшь. Надо жить дальше, у нас с тобой сын, его поднимать надо, – говорил мужчина, а внутри него всё горело.

– Жить… а как жить? Скажи, как жить дальше? – простонала женщина, затихая.

– Надо бы узнать, когда нам выдадут… тело нашего сына. А ты домой иди, Аля, что тут бестолку сидеть? Валерка не кормленный с утра, иди, – тихо произнёс Егор Валерьянович, поднимаясь с места.

Алевтина с трудом поднялась со скамьи и тяжёлыми шагами пошла к выходу. Она боялась идти по улице, боялась сочувствующих взглядов людей, поэтому, опустив голову, она быстро пошла к дому.

– Алевтина? Ты уж держись, дорогая. Горе-то какое… – говорила сердобольная соседка.

– Бедная, как осунулась за одно утро. Оно, конечно, в одночасье потерять такого сына, – говорила другая.

– Спасибо, – не поднимая головы, ответила Алевтина Борисовна и быстрыми шагами пошла к своему дому.

Увидев мать, Валерка метнулся к ней, своих слёз мальчишка, при ней не стеснялся. Обнявшись, они стояли и плакали.

– Давай, сынок, хватит плакать, покормлю я тебя, скоро и папка твой вернётся, тоже с утра ничего не емши, – наконец, отпуская из объятий сына и проходя на кухню, тихо сказала Алевтина Борисовна.

Алексей Иванович зашёл в свой кабинет, где его дожидался мойор из города, которого прислали разобраться во всём и доложить начальству. За ним шёл его помощник, Миша.

– Здравствуй, Иваныч, ну что, обезвредили бандитов? – спросил мужчина лет пятидесяти, с военной выправкой, с пытливым взглядом маленьких глаз, снимая фуражку и вставая со старенького дивана.

– Здравствуйте, товарищ майор. Да, обезвредили. Я сейчас, только пошлю труповоз и врача с экспертом в лес, где трупы лежат, – сказал Алексей Иванович.

– Миша, давай, посылай в лес эксперта и врача с труповозом, а мне тут рапорт составить надо, – обратился Алексей Иванович к Мише.

Тот, кивнув, тут же вышел.

– Ну давай, Иваныч, докладывай, что там произошло. Потом и рапорт напишешь, всё как полагается, – сказал майор, вновь садясь на диван.

– Да что рассказывать, товарищ майор? Бандиты были вооружены, пришлось защищаться и ликвидировать их. Живьём они сдаваться не хотели и оказали вооружённое сопротивление, – ответил Алексей Иванович, сев за свой стол.

– И как всё произошло? Подробности мне нужны, сам понимаешь, мне тоже в городе перед начальством отчитаться надо. Жаль, сам не участвовал при задержании и ликвидации, может быть и удалось хотя бы одного живым взять, – сказал майор.

– Я всё в рапорте напишу, товарищ майор. А так… усилиями местных мужиков, банда ликвидирована. Таким туда и дорога. Парня убили, совсем ещё ребёнок, местную продавщицу зарезали, гады и над девчонкой измывались, как жить-то им с этим дальше? – устало проговорил Алексей Иванович.

– Ну, в нашей работе и не такое случается, сам понимаешь, не институт благородных девиц, милиция. И на сентиментальности у нас права нет, – ответил майор.

– Да всё я понимаю, только ведь они живые люди. Я с ними столько лет вместе, каждого знаю, как родного. Валентин и Валентина при мне выросли, хорошие ребята… были, – сказал Алексей Иванович.

– Понимаю. Тогда всё подробно напиши, я позже зайду, поесть бы надо, ночь почти, да и деревню обойду, может с местными поговорить удастся, – опять поднимаясь с дивана, сказал майор.