– А этот, кажется, готов, – сказал Алексей Иванович, прощупав пульс на шее Кабана.

– Жаль, без мучений сдох, – равнодушно произнёс Егор Валерьянович.

Потом, не отрывая взгляда от глаз третьего бандита, он просто медленно провёл ножом по его шее. Захрипев, тот, с расширенными от ужаса глазами, задрыгал всем телом и затих. Егор Валерьянович поднялся и посмотрел на всех.

– Но этим сына моего не вернуть, – произнёс он и быстрыми шагами пошёл в сторону тропы, выводящей из леса.

Участковый Алексей Иванович стоял и смотрел на три трупа, раздумывая, что же писать в рапорте. Налицо был самосуд и он очень не хотел, чтобы Егора Валерьяновича осудили за убийство, пусть даже это были бандиты. Но их убили и надо было отчитаться перед начальством, которое, наверное, уже прибыло к ним в деревню из города. Почесав затылок, Алексей Иванович посмотрел на Ефима и Степана, двое других мужчин побрели следом за Егором Валерьяновичем.

– Мда… что же теперь делать? Ладно, пошли. Сюда труповоз пошлю, чтобы эту падаль забрали, – сказал Алексей Иванович и развернувшись, пошёл к дороге.

Ефим и Степан переглянулись и молча пошли за ним. Деревня гудела и негодовала, все обсуждали смерть молодого парня и надругательство над ещё совсем девочкой.

– А Зину-то как жалко. Вот ведь звери. Могли бы просто оглушить и не убивать её. Двое ребятишек сиротами остались, – говорили одни.

– Одно слово, бандиты. Что с них взять? НЕлюди, – отвечали другие.

Увидев Егора Валерьяновича, с ружьём на плече, с каменным лицом, стоявшие на улицах люди, приутихли и с сожалением посмотрели на мужчину.

– Егор… ну что? Убил гадов? – спросил старик, подходя к нему ближе.

– Сдохли, как собаки, – ответил Егор Валерьянович и быстрыми шагами пошёл к своему дому.

Он волновался за жену, понимая её состояние. Но Алевтины Борисовны дома не было, лишь младший сын, Валерка, сидел на террасе и пригнув голову, плакал. Увидев отца, мальчишка быстро вытер слёзы, ведь отец часто ему говорил, что мужчины не плачут. Только Валерка поверить не мог, что старшего брата больше нет. Они всегда были дружны, Валентин помогал младшему брату во всём, уроки вместе с ним делал, даже старый велосипед они вместе чинили. И теперь брата нет… нет… этого понять и принять своим юным умом, Валерка не мог. Он виновато посмотрел на отца, тот подошёл к сыну и погладил его по волосам.

– Ну что, Валерка, осиротели мы. А мамка где? Не пришла ещё, что ли? – спросил Егор Валерьянович.

Валерка помотал головой.

– Нет, не пришла. Пап, а что мы теперь? Как без Вальки жить будем? – наивно спросил Валерка.

Егор Валерьянович хмуро посмотрел в окно, там во дворе столпились соседи, в ожидании, что же будет дальше.

– Ты из дома-то не выходи, я за матерью схожу, она, видать, ещё в больнице, возле… ладно, пойду я, – не решился произнести имя старшего сына Егор Валерьянович.

Тяжело вздохнув, он повесил ружьё на стену и вышел на улицу.

– Не стойте здесь, тело сына, наверное, сегодня нам не отдадут. Я в больницу, разузнаю всё, – спускаясь с крыльца, громко сказал Егор Валерьянович.

Но никто не пошевелился и уходить со двора не собирался. Пройдя между людьми, Егор Валерьянович зашагал к больнице. Алевтина Борисовна уже не плакала, она, схватившись за голову, монотонно раскачивалась и упорно смотрела в одну точку на противоположную стену, где находилось небольшое помещение и на двери висела дощечка с надписью "Морг". Егор Валерьянович присел рядом с женой и обнял её за плечи. Алевтина Борисовна повернула к нему голову и посмотрела отрешённым взглядом. Секунду она смотрела на мужа, будто вовсе его не узнавала, потом, уткнувшись ему в грудь, зарыдала.