«Переселение душ» – именно так назвал Стерхов их с Зинаидой переезд на конспиративную квартиру – прошло без эксцессов, если не считать того, что всю дорогу супруга его пилила без умолку:

– У тебя что, полно лишних денег? Или детство в одном месте, не буду уточнять в каком, заиграло? Приключений захотелось? Типа, мы индейцы, а ты, значитца, вождь краснокожих?

– Согласен. А тебе подойдет образ Хитрой Лисы, – весело осадил он ее. – Я, к примеру, буду Зорким Соколом. Стены разукрасим под пещеру, бросим шкуру мамонта на пол, костерчик, к сожалению, развести не удастся, пожарные прискачут, хозяева опять же… Выпнут в два счета.

– Какой ты Зоркий Сокол? Ты, скорее, Хитрый Хахаль, – не унималась Зинаида. – То и дело норовишь слинять налево.

Поднимаясь в лифте с двумя сумками и чемоданом, Илья поймал себя на том, что боится встретить Лану. Вдруг девушка выдаст себя?! Хотя между ними была неписанная договоренность – при чужих вести себя как незнакомцы, но вдруг эмоции возьмут верх и она кинется ему на шею, как случалось не раз, когда они оставались вдвоем. Что тогда?

– У тебя приступ клаустрофобии? – поинтересовалась доверительно Зинаида, взглянув на мужа.

– С чего ты взяла?

– Весь скукожился. Лифтов боишься? Раньше, вроде, не замечала.

«Я боюсь не закрытых кабинок, – чуть не ответил ей Стерхов, – а момента открывания. Вдруг там окажется та, которая… Это клаустрофобия наоборот – мне не хочется, чтобы кабинка открывалась».

Официально он – женатый мужчина, поднимается с супругой на временное место жительства. А какие существуют еще неофициальные варианты – это никого не касается. Как себя вести в случае, если конспирация будет нарушена, Стерхов не успел придумать – кабинка остановилась.

Едва Зинаида увидела обстановку их съемного гнездышка, весь негатив ее растворился подобно сахару в стакане воды.

– А фатера-то клевая, – заключила она, совершив неспешный «обход» жилища. – Жить тут можно. Не зря такие деньжищи платишь. В принципе, две комнаты – оптимальный вариант.

– Я же говорил, что тебе понравится!

– И сколько ты собираешься в этих пенатах кантоваться?

– Пока все у нас с тобой не вернется на круги своя, пока все недоразумения не рассосутся, – буднично развел руками Илья, устало вздохнув. Про себя он при этом подумал, что готов жить в таких условиях «всю оставшуюся». Вслух же выдал свой коронный аргумент: – Тут можно при желании и ребенка завести.

Услышав это, жена, казалось, покачнулась, потеряв равновесие, он даже хотел поддержать ее, но она оттолкнула его руки.

– Последних слов, считай, я не слышала. Марш на рынок, купишь вырезку говядины, свинины… Лук, кетчуп, шампанское… Сковорода, я заметила, тут с керамическим покрытием. Да что я говорю, – с иронией подмигнула она ему, похлопав по плечу, – ты лучше меня знаешь, что в таких случаях полагается. Твой опыт с моим несравним. Отметим, короче.

В сортах мяса он не разбирался, поэтому брал всегда самую сочную вырезку, чтоб не было ни костей, ни связок, ни хрящей. И не парился!

Проходя по мясным рядам, доктор присмотрел пару кусочков, но потом решил все же посоветоваться с супругой, достал смартфон, и… в этот момент чья-то не в меру резвая рука выхватила его у доктора, тот даже не успел опомниться.

Глядя вслед убегающему пацану, Стерхов хотел крикнуть что-то типа «Стой, гаденыш!», но в горле пересохло, и он так и остался стоять с разинутым ртом и искаженным гримасой лицом.

Ситуацию живо «прострелил» находящийся по ту сторону прилавка рослый детина в нарукавниках:

– Я видел его, знаю, куда побежит… Далеко не успеет, никуда не денется. Вы тут замените меня ненадолго, а я вам телефончик добуду, – выдавал он скороговоркой, пролезая ловко под прилавком. – Кто будет спрашивать, скажете, Мартын сейчас подойдет. Давайте, быстрей становитесь, становитесь… Мартын, кстати, это я.