– …говорю ж вам, дело безотлагательное. Вы так и передайте царю. Сейчас развернусь и мой кортеж уедет в неизвестном направлении, идите потом нас ищите, – театрально вздохнула Марушка. – Да только поздно уж будет, Печь ездовая – тю-тю.

– Не понял я, кто тут раскудахтался, будто куры под моими окнами? Кто смеет нарушать мой царский покой? – на ступеньки терема-дворца вышел сам царь Салтан. Вид у него, надо сказать, был совсем не царский: ночной колпак на голове с помпоном да пижама, расшитая в новомодный орнамент «пейсли». Вот так увидишь случайно и не признаешь, что перед тобой великий царь Волошграда.

– Да вот, батюшка, не вели казнить – вели миловать, – охранники поклонились в пояс царю. – Пожаловали к вам шуты скоморошьи, веселить вашу дочь Несмеяну собрались. Говорят, что результат гарантирован,

– Что ж не утром пожаловали, а сейчас? Несмеяна уж опочивать изволила, – нахмурил кустистые брови царь.

– Батюшка-царь! – а это уже Марушка, – Не вели казнить – вели миловать, дело такое – безотлагательное. Есть у меня поговорка: «утром ваша карета превратится в тыкву»…

– Не ясно мне, что ты лепечешь, девица. Причем тут тыквы и кареты? Какова связь?

– А при том и есть. Куй железо, пока горячо – это понятнее? – Марушка пыталась сочинить оправдание на ходу, почему ей срочно понадобилось вотпрямщас во дворец смешить Несмеяну. И ведь не признаешься же, что боишься за то, что обещанные дармовые квадратные метры могут достаться другому, более удачливому или ушлому… скомороху. Такие дела.

– Ладно, следуйте во дворец, там разберемся, – царь Салтан махнул рукой, приглашая путников в царские хоромы, отчего помпон на его ночном колпаке забавно дернулся и упал на лицо. Царь же не преминул его сразу же сдуть, но выглядело это весьма уморительно.

Марушка цыкнула на Емелю и Яшу, мол, вы тут оставайтесь, я сама со всем справлюсь. Но где это видано, чтобы даму оставить наедине с неизвестными испытаниями? А потому Емеля проигнорировал Маршуку, пихнул в бок дракона Яшу, чтобы тот следовал за ним, а сам пошел за царем. Уж выкручиваться из этой щекотливой ситуации – так всем вместе.

Марушке только и осталось, что закатить глаза к самому ночному небу. Ага, выискались два умника-помощника, ну-ну посмотрим какова от вас польза будет, лишь бы не испортили чего ненароком. И так же следом шагнула за царем в терем.

***

Ни разу Марушка не видела такой роскоши. Внутреннее убранство царского терема поражало своей красотой. Есть у Ксении свет Михайловны шкатулка расписная, лаковая. Ей гном Олаф привез эту диковинную вещицу из далекого града Холуйского. Так вот, внутри царского терема, что та самая шкатулка. Только расписано здесь всё: и стены, и потолочный свод, а под ногами глянь – пестрые узорчатые ковры с мягчайшим ворсом, идешь по такому и сапожки в нем утопают. Как будто в ларец с сокровищами попала. Идет Марушка, озирается по сторонам, ну до чего дивно.

– Попка-дур-р-рак! – раздалось где-то сверху. – Свистать всех наверх. Каналья!

Мимо царя Салтана и всей его честной компании что следовала за ним, пролетела огромная огненно-красная птица, лишь хохолок был у нее из синих перьев. У птицы был выдающийся клюв, именно оттуда вылетали странные звуки и слова, похожие на человеческую речь. Птица сделала пируэт над головами движущейся процессии, затем уселась на выступ в стене и продолжила хрипловатым голосом:

– Ваше благородие, госпожа удача… – птица продолжала сыпать странными выражениями.

– Опять прилетело это чудо-юдо в перьях, – царь Салтан хлопнул себя по лбу, выражая высшую степень усталости. – Второй день оно верещит и верещит, прямо мне на ухо. Взял его на свою голову, а все Несмеянка, чтоб её! Не её конечно, а её неулыбчивость и плаксивость, – посетовал царь.