– Иди ты! – закашлялся Антоныч, не от удивления: дыма много затянул.

Дверь из спальной комнаты распахнулась и в гостиную прошла жена Антоныча, напугав последнего: «Неужто подслушивала? Ох и влетит мне потом, что старой её обзывал!»

– Очень подробно, милок, рассказывай! – Устроилась ведьма за столом рядом с мужчинами.

– След падших с вами, Анна Ивановна! – поздоровался Серебрянцев и принялся подробно рассказывать о случившемся днём, как он «огрёб» от неумышленного колдовства Востряновой.

Серебрянцев закончил историю, не упустив и малейшей детали.

– Дела-а! – в унисон отозвались колдовские уста Рыжевойтовых.

Несколько минут просидели в тишине, заострив взгляды на потрескивающей, толстой и чёрной свече, электричество в доме есть, но «нечистые» нередко предпочитают классику. Первой тишину нарушила ведьма, обращаясь к гостю:

– Что с Вохраном, не знаешь? Я чувствую нарушение баланса сил, аж моложе стала! Посмотри на меня, – она поднесла свечу ближе к своему лицу, – правда, помолодела?

– Да! – Подтвердил Серебрянцев, кстати, он не льстил: пожилая колдунья действительно стала выглядеть лет на пятнадцать моложе, примерно на шестьдесят семь!

В беседу вклинился Антоныч:

– Можешь уточнить у своей ненаглядной, где саглезир? Я тоже чую: он либо сильно ранен, либо уехал на время из станицы, либо… либо, хвала Диаволу, коньки отбросил!

Николай с трудом сглотнул:

– Если честно, стыдно признаться, я чего-то боюсь к Оле… тьфу ты! К Лизе подходить… но-о, я попробую, да, попробую.

– Отлично! – снова в унисон отозвались супруги.

Ведьма встала и отправилась в потайную комнату, в подпол. Через несколько минут она вернулась и протянула красный кисет Николаю, со словами:

– Держи, это порошок для наведения морока! Твои Светка с Игорем люди простые, плюс горем от потери сына изношенные, он на них отлично подействует, даже если застанешь их бодрствующими, сыпь смело перед ногами, они не вспомнят ничего утром.

– А слова? – уточнил Серебрянцев, – заговоры какие произносить? Много учить?

Колдовская чета рассмеялась:

– Нет! – вдоволь повеселившись ответил Антонович, – сказок меньше читай и фильмов смотри, слова в нашем деле – последняя мера, малонужная. Заклинания произносят обычно так, чтобы не забыть порядок действий и усилить силу мысли. Чародейству, да и Свету, нужны мысли, сильные мысли, не слова! Просто пожелай от сердца и чёрной души, чтобы люди заснули, морок на них напал и всё. Аннушка права: Светка и Игорёк слабые совсем стали, ты и без опыта их заколдуешь. Что иного расскажешь?

Недовольная Рыжевойтова слегка ударила мужа по плечу:

– Потом расскажет! Сейчас ему пора домой! Завтра, чтоб постарался выяснить про саглезира, уяснил?

– Так точно, Анна Ивановна! – вытянулся Серебрянцев по стойке смирно.

– Я не всё рассказал ученику! – С обидой, потирая ушибленное плечо, простонал Антонович, жена осталась неумолима.

– Потом, усё потом, ступай в комнату, мы там с тобой не до конца доколдовали. Быстро! – Рыжевойтов повиновался, погасив трубку, кряхтя ушёл.

Ведьма, открывая двери перед уходящим гостем, сказала напоследок:

– Научим, Коленька, всему тебя научим! Завтра и начнём учить, не переживай. Ах да, придёт зловеяник, гони ты его! Не стесняйся, толку для нашего дела ноль, только мешает.

– Кого гнать? – не понял Серебрянцев, хотя Рыжевойтова говорила чётко и слово он разобрал превосходно.

Анна Ивановна, по девичьи обнажив идеально ровное и белые зубы, приятельским тоном шепнула:

– Зловеяник. Зло-ве-я-ник, – с одной буквой «н». Ну, поймёшь скоро. Всё, след падших с тобой! – громкий хлопок двери.

Домой (вернее, на постой к родителям погибшего друга) Серебрянцев шёл уверенно, без «синдрома» водителя-нарушителя перед постом ГИБДД. Николай испытывал удовлетворение, больше – воодушевление! Коля поймал себя на мысли, что ему начинает нравиться его новая жизнь, если текущее состояние, когда собственная душа не принадлежит разуму можно обозначить термином – жизнь. Мужчина остановился подумать, причём недалеко от сгоревшей церкви, он посмотрел на колодец «Одиннадцати ведьм», вспомнил, каким пыткам подвергали его фурии и особенно их необъятная «мамка», приятного малого, но настроения это не испортило и страха/отвращения не вселило. – «Странно, – размышлял Серебрянцев, – и Лиза, как „мечта“, как любимая девушка более не требуется, она отныне интересует меня, как источник информации и та, кто нужен повелителю! Интересно, это мне самому стало нравиться быть колдуном, ну, почти колдуном, пока начинающим… или всё из-за проделок Варантокула?» – действительно, загадка, на которую ответа для Серебрянцева искать на текущем этапе бессмысленно. Ему либо тому, кем его сотворил князь тьмы, доставляет удовольствие быть на стороне падших, хочется показать себя, выслужиться, как перед Рыжевойтовыми, так и перед самим Варантокулом, а в мечтах уже замахивается, чтобы стать сильнее Антоновича, превзойти его, «подвинуть», чтобы не он, Николай, бегал к старому колдуну за советом и, что хуже, очередным поручением, наоборот!