Неясно, откуда взялась такая уверенность, но он четко понимал, что, шагнув за двери, даже если когда-нибудь и выйдет обратно, то совершенно другим человеком. Что произойдет с ним что-то большее, чем произошло в цехе переработки. Словно там образовалась в Климове почва, на которой теперь может что-то дельное вырасти. Климов пока не мог сопоставить одно с другим и вывести для себя хотя бы приблизительно определение, которое хоть что-нибудь для него объяснило, но если раньше происходящее казалось совершенно бессмысленным, сейчас оно, если и не обрело смысла, стало хотя бы упорядоченным, и можно было разглядеть даже некоторые правила. Следовать этим аморфным правилам Климов не собирался, но признав их существование, стал чувствовать себя немного увереннее. По крайней мере, не хотелось сейчас забиться в угол лифта, не хотелось бросаться на охрану. Климов неосознанно, но принял, что ему жизненно необходимо накопить хоть какой-нибудь опыт пребывания в башне, чтобы не только понять, как действовать в дальнейшем, но и зачем действовать, в какую сторону действовать и ради чего.

Климов медленно с опаской, словно оттуда на него кто-то кинется, потянул дверь на себя. В лицо пыхнуло сырым теплом, пропитанным запахом человеческого пота, прелой одежды и варено-горелой еды. Климов вошел и оказался в бесконечно длинном помещении с двумя рядами двухъярусных кроватей и центральным проходом между ними. Лампы на потолке светили точно над этим проходом, оставляя в полутьме сами кровати. Толком было не разобрать, что там происходит, но по копошению и гулу множества голосов становилось ясно – там происходит жизнь. К Климову подошел юный светловолосый парень с голым торсом, закатанными до колен спортивными штанами, в тапочках и с полотенцем, перекинутым через плечо:

– Статус? – спросил он, осматривая Климова с головы до ног.

– Не понял.

– Кто ты?

– Климов.

Светловолосый усмехнулся.

– Это фамилия, ты – кто?

– Курьер, – сообразил Климов.

– Шагай за мной, я – кладовщик.

– А звать?

– Комаровский.

Климов шел за кладовщиком по центральному проходу и теперь видел, что кровати стоят условными секциями, разделенными чуть более широкими проходами между ними со стеллажами в этих проходах. На стеллажах в основном одежда, но встречались и книги, и посуда, и прочий скарб по мелочи. Климов прошел за Комаровским мимо открытых дверей комнаты, похожей на школьный класс – с доской и партами, мимо комнаты вообще без дверей, заставленной гладильными досками и утюгами на них, мимо небольшого спортивного зала, и наконец они дошли до последней двери во всем этом помещении с табличкой на ней: «Вещевой склад». Комаровский открыл ключом дверь и кивком пригласил Климова следовать за ним.

Склад оказался под завязку забитым спецовками, кроссовками, футболками и кепками. Рядом со столом, по всей видимости рабочим местом Комаровского, стоял внушительных размеров металлический сейф. Кладовщик открыл сейф, достал перевязанную бечевкой коробку и протянул Климову.

– Спецовку, смотрю, уже выдали, или новую дать?

– Не нужно, – ответил Климов и спросил. – Куда мне?

– Слева от прохода – секция для курьеров, в середине примерно – кровать номер девяносто девять.

Климов нашел свою кровать по бирке на дужке. Место на втором ярусе пустовало, напротив обе кровати заняты, судя по тому, что заправлены неаккуратно, будто в спешке, а рядом на одной из тумбочек лежит зеленая форменная кепка с уже знакомой Пирамидой, на другой – чашка с засохшим в ней пакетиком чая. Климов открыл коробку, достал оттуда смартфон и зарядку к нему, поискал розетку, она нашлась в полу под кроватью. Он поставил смартфон на зарядку и стал разбираться с одеждой в мешке, выданном еще бригадиром.