Наверное, в том числе и поэтому они довольно быстро ушли обратно в свой номер, как следует отужинав и немного задержавшись для разговоров. Впрочем, была и другая причина – оба довольно сильно измотались за свой первый рабочий день. Казалось бы, их работа была предельно проста – стой, да маши руками в разные стороны. Но оба юноши, привычные больше к умственному труду, очень устали, причём даже не столько физически, сколько душевно.

Впрочем, уже перед сном Паллант, вроде бы, перестал хандрить, чему, возможно, способствовали пара кружек вина, выпитых за столом. Они немного поговорили о своём будущем. Пайтор рассказал о том странном разговоре с Байрадом, который заклинал юношу как можно скорее убраться отсюда обратно.

– Так мы и сделаем, – заверил его Паллант. – Подзаработаем денег, и тут же уберёмся отсюда. Признаться, пока что мне тут не слишком нравится. Эти мрачные шахты нагоняют на меня тоску… Знаешь, я тоже сегодня запаниковал, находясь там. Такое ощущение, как будто тебя бросили в казематы… Но потом прошло, как и у тебя. Всё будет хорошо, мессир Пайтор! Скоро нам дадут собственные участки рудников, и тогда начнём зарабатывать!

– Жаль, что мы не будем работать вместе… – пробурчал уже осоловевший от подступающего сна Пайтор.

– Ничего страшного! Так даже лучше! Больше найдём мангила – больше заработаем. Хочешь пари? Кто больше добудет мангила до конца контракта? А?

– На что?

– Да хоть на наши самородки! Кто побеждает – получает самородки побеждённого!

– Это, пожалуй, слишком… – подумав, возразил Пайтор, хотя, признаться, у него не было сомнений в том, что он выиграет это пари. – Слишком высокая ставка.

– На что же тогда? – как будто бы даже облегчение послышалось в голосе Палланта, словно он, предложив, тут же успел и пожалеть об этом.

– Не знаю… – сонно проговорил Пайтор. – Давай проигравший потащит победителя на закорках отсюда до самого трапа корабля!

– Начинай готовиться, мессир Пайтор! – расхохотался Паллант. – Если мы будем ужинать так каждый день – через год я порядком растолстею!

***

Прошло всего несколько дней, и оба новичка уже работали самостоятельно. Их рудники имели общую штольню, которая затем начинала ветвиться подобно молнии в разные стороны – в зависимости от того, куда направляли усилия рудокопов разведчики-маги.

За десятилетия эти шахты превратились в настоящие подземные города, с десятками разбегающихся тоннелей. Вообще Компания не слишком-то поощряла такое разрастание, ведь это усложняло работу, в том числе и вывоз пустой породы. Но специфика добычи была такова, что новые тоннели возникали, когда волшебники ощущали призывный зов мангиловых самородков. Разумеется, что в данной ситуации вырыть ещё один тоннель было проще и логичнее, чем начинать рыть новую шахту с поверхности.

Увы, капризный магический металл дорого доставался людям. Ни добыча серебра в анурских рудниках, ни даже добыча золота в калуянских реках не стоили таких затрат сил. Серебряные самородки залегали довольно компактно в определённых районах Анурских гор, а золотой песок и мелкие самородки в буквальном смысле сами текли в руки искателей с водами многочисленных речек, бегущих от горных хребтов Калуи.

Работа здесь, на Эллоре, была тяжёлой даже для разведчиков, которым не приходилось ни махать киркой, не толкать тяжёлые вагонетки, ни тягать тяжёлые деревянные брусы, которыми подпирались своды шахт. Несмотря на то, что лицо Пайтора не обхватывала намокшая от пота ткань, дышать тут, под землёй, было довольно затруднительно, и чем дальше они отходили от выхода на поверхность, тем застойнее и словно бы жиже становился воздух.