- Документы? Ещё что-то, не только паспорт?

Тьфу ты.

- Да, диплом.

- Женские курсы что ль?

- Верно, они самые.

Увидят – не перепутают. Но… в документах текст написан не на здешнем языке, это точно. Поэтому удивятся, если вдруг найдут. Но что-то мне подсказывало – не найдут.

- Наведаемся к Михалычу, старьёвщику здешнему, он может знать, куда что делось. Вы и о тех, кто вас грабил, не помните?

- Вроде двое их было. Но я не уверена, я вообще думала, это сон. А потом глаза открыла – а они тут. Пальто с меня снимают. И закричала, кажется.

- Правильно закричали, а то они бы и исподнее сняли, ироды эти, - закивал Никитин. – Тут-то наши и поспели. Хорошо, обход делали неподалёку, услыхали. Это господин Носов тут за порядком следит, ему спасибо скажите, ну, или помяните в молитве, тоже не лишнее. Если б не он, то по станции б дежурили, ясное дело, а улицы здешние обходить – то навряд ли.

- А кто он такой? – на всякий случай спросила я.

- Кондрат Никанорович-то? Да поселковый староста он, уважаемый человек. За порядком смотрит. И нам велит. И убеждает его превосходительство, что нужны люди, на станции и около, и в самом посёлке тоже, мало ли. Поэтому у нас здесь теперь свой полицейский участок, с надзирателем, ну и жандармское отделение на станции, но они отдельно, и у них полномочиев-то поболее наших будет. Потому как не дай господь попортит кто железнодорожные пути – и что тогда делать?

И вправду, если тут железная дорога – единственный вменяемый способ добраться куда-то, ну, кроме как на санях или в телеге, то её нужно охранять.

- Нельзя их портить, - сказала я.

- Верно говорите, барышня. Ну, я пойду, и если что-то узнается, то вам скажем. И если вещи какие-то найдутся.

- Хорошо бы, - кивнула я. – Спасибо вам, Иван Фёдорович.

- Бывайте, - кивнул он, и вышел.

А я забралась под одеяло и вытянула ноги. Значит, мне повезло, что заорала, и что неподалёку шёл какой-то патруль. Да, наверное, повезло. Если бы пришлось провести ночь на улице, я бы не умерла, наверное, но простыть бы простыла. Поэтому – спасибо тем добрым людям, кто нашёл и притащил сюда.

Мне и вправду очень хотелось спать, я завернулась в одеяло и закрыла глаза. Посплю, пока можно, а там будет видно, что дальше.

Я и спала – пока спалось, а проснулась от громкого разговора, почти скандала. Ничего с ходу не поняла, только что снаружи уже сумерки. И вот в полутьме где-то недалеко от меня и говорили – женщины, и было их три, что ли.

- Сказано – сюда, значит, сюда! – грозно говорила здешняя медсестра Акулина.

- А ты не указывай, поняла! Домой сейчас пойду! – отвечал ей кто-то молодой и дерзкий.

- Молчи, шалава, - а это снова Акулина. – Бошку свою безмозглую разбила, так и не буянь теперь!

- Нам нельзя тут быть, нас потеряют! – а это ещё один голос.

- А мне дела нет до того, Василь Васильич сказал – надо исполнять. И не хотите попасться Кондрату, так молчите, дурищи!

- Да за нами придут сюда, поняла, убогая? – это снова первая.

- Как придут, так и уйдут!

Их громкие голоса отдавались в моей голове, будто по ней били. Я поднялась, нашарила на полу свои чуни, и шагнула к распахнутой двери, возле которой качали права.

- Не могли бы вы говорить потише, все трое? – поинтересовалась я.

Одна из спорящих взвизгнула, вторая пробормотала что-то под нос, я не расслышала.

- Кто тут?

- Барышня тут приличная, от дружков ваших пострадавшая, а вы голосите, как петухи на заре!

- Если она приличная, то что тут делает? – усмехнулась одна. – Приличные лечатся дома!

- А про то не вам судить. Живо в палату и сидеть молча, пока Василь Васильич не придёт!