– Работайте, работайте! Ребята, дяденька мигом сделает для вас шарики, – кое-как выкрутился Сынбом, а затем продолжил свой путь.

Воздушный шар, ненадолго задержавшись в пустом пространстве, понесся вслед за ветром.

– Слышал, лавка лечебных трав и клиника восточной медицины повздорили.

Старейшина Чан залпом выпил тонизирующий напиток, который купил для него Сынбом, поставил пустую бутылку на стол и облизнул губы. Затем достал из коробки еще один и открыл крышку. Пока старейшина Чан выполнял эти действия, Сынбом окинул взглядом дом. Все, что было в гостиной старого одноэтажного кирпичного дома, – это кожаный диван, телевизор и бутылки со спиртовыми настойками на комоде. На кухне, где сейчас не горел свет, в беспорядке валялись посуда и остатки еды, а за прикрытой дверью спальни был хаос из одеял, на которых лежал старейшина Чан до прихода Сынбома. Повсюду стоял кисловатый запах, но Сынбом учтиво приподнял уголки рта.

– Новости уже и досюда дошли?

– Разве это не большой переполох для маленького тихого городка? К тому же тут все друг с другом знакомы, поэтому мне потребуется всего лишь пара телефонных звонков, чтобы узнать, что ты делал вчера. Да я даже цвет твоего нижнего белья могу выспросить! – сказал старик и расхохотался, раскрыв рот, в котором почти не осталось зубов.

– Ох, даже так? – Сынбом рассмеялся в ответ, но эти слова звучали так правдоподобно, что у него аж мурашки пробежали.

Старейшина Чан, допивая тонизирующий напиток, спросил:

– Но что привело тебя сюда?

– Мне нужна мудрость старшего. Из-за моей нервозности возникло большое недоразумение. Конечно, вина лежит полностью на мне. Нельзя же препираться со старшими. Вот я и хотел бы заручиться вашей помощью.

– Хм, значит, хочешь получить от меня помощь? Но какой тебе прок от старика, весь день сидящего у себя в углу?

Старейшина Чан откинулся на спинку дивана и скрестил руки на груди. Диван скрипел от каждого его движения.

– Слышал, все вокруг слушаются вас из-за вашего добродушия. Сейчас для меня вы – единственный лучик света в темноте. Кажется, я поступаю слишком бессовестно, обратившись к вам сразу с просьбой.

Сынбом достал из принесенного с собой портфеля бумажный конверт. Стоило ему лечь на стол, как серые глаза старика тут же впились в него. Сквозь небольшую щель проглядывали желтые купюры[9].

– Я так поспешил, что доставил вам дискомфорт.

– Нет. Я совсем так не думал.

Старейшина Чан взял конверт, толщина которого, похоже, весьма его порадовала. Его голос зазвучал мягче:

– Зачем же было готовить что-то подобное?

Заглянув в конверт, он рассмеялся.

Если бы это зрелище увидела Джонми, она бы схватила Сынбома за грудки и хорошенько встряхнула, спрашивая, не забыл ли он, что покупать пациентов незаконно, и не хочет ли, чтобы у него отозвали лицензию. Но когда он увидел, как в глазах старейшины Чана зажглась жадность, понял, что беспокоиться не о чем. Купить человеческую душу за деньги… Пусть один раз Сынбом потерпел неудачу, но дважды этому не бывать!

– На самом деле мне и самому госпожа Ко из лавки целебных трав не по душе. Я тебя понимаю. Пусть ты и отреагировал нервно, но разве не из-за сварливого характера госпожи Ко ситуация дошла до такого? Это же ясно как день. Она всегда любит отвешивать колкие замечания и задевать других за живое.

Сынбом энергично закивал. Сколько людей указывало на него пальцем, называя грубияном? Они могли так говорить лишь потому, что не испытали того, через что прошел он. Пройди они через нечто подобное, прекрасно бы поняли его чувства. Какое раздражение, дискомфорт и злость ощущаешь, когда тебя окатывают водой из-под тряпок! К тому же в ситуации, когда простых извинений явно было недостаточно, Суджон еще и вспылила. Сынбом никак не мог взять в толк, почему люди тыкали пальцами только в него. Но когда он встретил человека, который его понимал, почувствовал искреннюю благодарность, идущую из самой глубины души.