– Конечно, мне следует это сделать. Но из-за нашей ссоры мне стыдно смотреть ей в глаза, так что я хотел бы получить помощь от самого главного. Я ведь собираюсь работать здесь не один день.

Взгляд хозяина, сосредоточенный на Сынбоме, обратился к проходящему мимо старику:

– О-о, как вовремя. Идите за мной.

Тело хозяина, который шел впереди большими шагами, едва смогло протиснуться через узкий проход. Сынбом быстро схватил коробку с кассы и последовал за ним. Выйдя на улицу, хозяин указал на спину старика, переходившего на другую сторону улицы.

Поношенный костюм, надетый на маленькое тело старика, был таким огромным, что развевался при каждом движении. Судя по длинному кончику ремня, стягивающего его на поясе, можно было предположить, что в молодости старик имел довольно крупное телосложение. В одной руке он держал большую урну, а второй крепко придерживал ее крышку.

– Это он. Старейшина Чан Ёнхо, который живет в деревне Иптонни. Все земли в Иптонни, что находится к востоку от города Ухвы, и окрестные деревни принадлежали ему. Сейчас его дети продали бо́льшую их часть, решив заняться бизнесом в Сеуле, так что у него осталось немного, но из-за его доброго нрава люди следуют за ним. Раз в день он выходит в центр города со своей урной.

– И что в этой урне?

– А? Прах его супруги.

– Что? – вздрогнул от удивления Сынбом.

На это хозяин магазина только усмехнулся, как будто ожидал такой реакции.

– В твоих глазах это, должно быть, кажется чудачеством. Но старейшина говорит, что в молодости недостаточно заботился о супруге, только постоянно ее расстраивал, и потому, когда она умерла, очень сожалел, с тех пор ходит каждый день вот так. Его супруга очень хотела пойти на рынок. А он ей не позволял. По словам госпожи Ко, старейшина тайно встречался с хозяйкой кофейни на перекрестке. Теперь чувствует себя виноватым. Он так раскаивается и приходит сюда каждый день, что кажется, более любящего мужа не сыскать. Не так ли?

«Какой смысл делать что-то подобное, когда человек уже мертв? Это просто для самоуспокоения».

Старейшина Чан, проходя мимо лавки лечебных трав Суджон, прокашлялся и сплюнул мокроту прямо перед входом. Сынбом перевел взгляд на хозяина магазина. Ему показалось, что огромная фигура рядом с ним коротко вздрогнула.

– Характер у него хороший, но с госпожой Ко они не в ладах. Супруга старейшины Чана при жизни с ней дружила. А кстати, когда отключили электричество, мог просто позвать меня. Зачем было пытаться починить все самому? Слышал, с тобой чуть страшная неприятность не случилась! – извиняющимся тоном сказал хозяин магазина, почесывая затылок.

Сынбом тут же повернул голову:

– Что? Откуда вы вообще об этом узнали?

– Как думаешь, кто все починил?

Было очевидно, кто ему рассказал. В Клинике восточной медицины Сынбома как раз есть два болтуна.

– Хочешь, я и впредь буду помогать?

– Нет. Уж с чем-то подобным я и сам справлюсь.

– Боюсь, ты можешь случайно руки повредить…

Сынбом снова поднял уголки рта до предела и быстро прервал разговор, поблагодарив хозяина магазина. Похоже, он был разговорчивее, чем ожидалось. Сынбом уже собирался было подняться обратно в клинику, скомканно попрощавшись, когда откуда-то изнутри выскочил мальчик. Столкнувшись с главврачом, он упал назад. Затем вздрогнул, закрыл лицо руками и пробормотал:

– Никому… не надо.

Слова прозвучали неясно, поэтому Сынбом наклонил голову:

– Что? Нужно быть осторожнее.

Мальчик посмотрел на Сынбома, на его лице не читалось ни капли боли.

– Настоящий мужчина не должен плакать, когда падает. Он должен сам подняться на ноги.