Легенда гласила, что когда-то давно два брата из рода Топай сцепились в у этого ручья в смертельной схватке. Они были родными братьями, но несли в сердце ненависть друг к другу, ненависть, которая переросла в открытую вражду и привела к их гибели. Их кровь смешалась с водой ручья, а духи, разгневанные их непримиримостью, наложили на место проклятие.

С тех пор ручей стал символом наказания за грех братоубийства. Те, кто осмеливался приблизиться к его водам с дурными мыслями или в поисках правды, якобы слышали в его журчании голоса, зовущие их по имени. Другие рассказывали, что ночью над водой можно увидеть призрачные фигуры, которые блуждают в ожидании, пока проклятие не будет снято.

Ручей был частью леса, который обходили стороной, а истории о его проклятии рассказывались у костров, вплетаясь в повседневную жизнь. Никто из местных не пытался оспорить эти слова. Даже смельчаки, готовые доказать всем, что это лишь сказки, никогда не возвращались обратно – или возвращались, но уже не такими, как прежде. Но все верили в зловещую силу ручья.

В тот день гуляли пышную свадьбу. Звучала музыка, запах мяса, жарящегося прямо на деревенской площади на нескольких огромных кострах окутывал всё вокруг, а льющееся рекой вино, горячило кровь молодых и застилало разум старожилов.

Среди веселья и разговоров группа молодых парней, во главе с Мираном, сыном кузнеца, собралась за одним из столов. Разговор снова зашёл о проклятом ручье.

– Слышал, как мать рассказывала, что её дядя пропал после того, как осмелился выпить оттуда, – с видом знатока проговорил один из парней, откусывая кусок жаренного мяса. – Тело его нашли, а призрак, говорят, до сих пор там бродит.

– Глупости! – фыркнул Адриан, – Ваши «истории» только для того, чтобы пугать детей.

Парни переглянулись. Мирана, всегда готового поспорить с Адрианом, эта реплика явно задела.

– Раз глупости, то чего ж ты не докажешь? – сказал Миран, ухмыляясь. – Если ты такой храбрый, как всегда говоришь, иди и выпей из этого ручья. Пусть все увидят, что это всего лишь сказки!

– Да, Адриан, покажи нам! – подхватили другие. – Если это просто вода, чего бояться?

Толпа начала притягиваться к разговору, а молодёжь уже подначивала Адриана с поддельным азартом. Слова эхом разносились в шуме праздника, и даже те, кто не верил в проклятие, хотели увидеть, как пастух на деле докажет свою смелость.

– Что ж, – сказал Адриан, улыбаясь уголками губ, но сжав челюсти от скрытой злости. – Я докажу вам, что это все бабьи россказни.

Эленика, сестра Адриана, стоявшая рядом, побледнела.

– Адриан, не делай этого! – прошептала она, дергая его за руку. – Это не шутка.

Но он лишь мягко высвободился из её хватки.

– Не бойся, сестрёнка, я вернусь раньше, чем ты успеешь испугаться, – сказал он, глядя на неё с лёгкой улыбкой.

– А не вернется, так на поминках погуляем! – крикнул по-залихватски хмельной Миран.

***

Толпа молодых парней и девушек, с фонарями и шутливыми выкриками, шла по узкой тропе, ведущей к буковому лесу. Луна озаряла дорогу мягким светом, а высокие деревья, стоявшие плотной стеной, казались живыми, как будто наблюдали за шествием. Адриан, подстрекаемый своими сверстниками и количеством выпитого вина, шел впереди, не обращая внимания на лёгкий холодок, пробегавший по спине.

– Ну что, великий смельчак, докажи нам, что старики зря треплют языками! – выкрикнул Миран, ухмыляясь.

Адриан только фыркнул в ответ, не утруждая себя словами. Он был полон решимости доказать, что проклятие – лишь выдумка, нелепый остаток прошлого. В его груди кипела гордость, но где-то глубоко внутри звучал слабый голос сомнения. Он не хотел, чтобы кто-то решил, что ему страшно.