Но дни превращались в недели, а недели – в месяцы, и ничего не менялось. Все его попытки писать заканчивались разочарованием. Казалось, что слова, которые раньше легко складывались в строки, теперь ускользали, как вода сквозь пальцы.

Лука стал раздражительным и замкнутым. Он избегал друзей, перестал отвечать на звонки редакторов, которые всё ещё надеялись на новые стихи. Ему было стыдно. Он чувствовал себя обманщиком, человеком, который потерял свою сущность.

Иногда он вспоминал Седмиру. Её лицо, её голос, её странное присутствие. Она унесла с собой не только свой мрак, но и ту частицу его, которая была способна творить.

«Может, я был неправ», – думал он, глядя на чистые листы бумаги на своём столе. «Может, мне стоило пожертвовать собой ради стихов?»

Однажды ночью, сидя в своей тёмной квартире, Лука почувствовал, как отчаяние накрывает его с головой.

– Что я за поэт, если не могу писать? – прошептал он в пустоту.

Ответа не было. Только тишина. Не в силах выносить тишину квартиры, Лука вышел на улицу. Ноги привели его к маленькой площади, где тусклый фонарь освещал старую лавочку. Сев на неё, Лука закрыл глаза, чтобы хоть на мгновение спрятаться от тяжёлых мыслей.

– Поэт, – раздался вдруг голос.

Лука вздрогнул и обернулся. Перед ним стояла женщина. Она была странной, но не пугающей. Высокая, в длинном тёмном пальто, с распущенными волосами, которые блестели в свете фонаря, как паутина.

– Кто вы? – спросил он, чувствуя одновременно тревогу и странное спокойствие.

Она улыбнулась уголками губ, но её взгляд оставался серьёзным.

– Это неважно. Главное, кто ты.

– Я… – Лука замялся, не зная, что ответить. – Был поэтом. Теперь не знаю, кто я.

Женщина склонила голову, словно изучая его.

– Ты всё ещё поэт. Просто потерял то, что тебя питало. Но я могу вернуть это тебе.

Лука почувствовал, как его сердце учащённо забилось.

– Как? – прошептал он.

– Это просто, – ответила она, её голос звучал мягко, но властно. – Ты хочешь снова творить?

Лука замер. Её слова были простыми, но в них скрывалось нечто большее. Он чувствовал это. Творить… Это было всё, о чём он мечтал последние месяцы. Но он знал, что за этим предложением, как и за предложением Седмиры, стоит нечто большее.

– Что мне придётся отдать? – спросил он, пытаясь удержать голос от дрожи.

Женщина не ответила сразу. Она подошла ближе, её фигура в длинном пальто казалась почти нереальной.

– Это зависит от тебя. Иногда, чтобы получить что-то ценное, нужно отдать меньше, чем ты думаешь.

Лука почувствовал, как внутри него разгорелась борьба. Он вспомнил свои строки, те, что трогали людей, но приносили боль. Он вспомнил Седмиру, отца Вука, все свои страхи и сожаления.

– Так ты хочешь снова творить, поэт? – повторила женщина, её голос прозвучал как шёпот, но отозвался в его голове громким эхом.

Лука смотрел на неё, фонарь замерцал, и тень женщины на мгновение стала длиннее, словно охватила всю площадь. Взгляд женщины был наполнен ожиданием. Лука понимал, что его выбор изменит всё. Но что именно – он не знал.

В маленьком горном селе, окружённом вечными вершинами и густыми лесами, жило древнее предание. За селом, где начиналась тропа, ведущая в сердце букового леса, протекал ручей, скрытый в тени вековых деревьев. Его журчание слышалось лишь вблизи, будто он избегал быть замеченным. Никто не осмеливался пить из его воды, и даже животные сторонились его берегов.

Старики говорили, что ручей – не просто водный поток, а граница между мирами живых и мёртвых. Его вода была смертельна, но не так, как яд или болезнь. Она уносила душу, оставляя тело неподвижным на берегу, или же вовсе заставляла исчезнуть без следа. Каждый в селе знал об этом предании с детства, и никто не хотел проверить его истинность.