– А что, любезный, – спросил король у нищего, понукавшего лошадь, – есть ли до Радованья другая дорога?

– Да как же нет, родимый? Есть, конечно. Можно заехать к югу от Грабовачкого потока. Но это какой крюк! Мы совсем поздно тогда доедем.

– Главное, чтоб доехали, – ответил король. – Сворачивай на развилке.

Дорога петляла в сумерках. Туман стелился в долинах. Сады на склонах выплывали по сторонам, как воинства призраков, коими, как верили глупые селяне, населены эти горы. Впрочем, люди и сами были не лучше этих призраков. А потом на горы пала ночь. Тишина наполнилась ночными звуками – то птица крикнет в кустах, то ветер зашумит кронами деревьев. Телега выехала на перекрестье дорог.

Конский топот догнал их так внезапно, что спутники не успели даже ничего сказать друг дружке. Надо было схорониться в кустах, но… Из-за поворота вылетела роскошная венская коляска с фонарями, запряженная отличной парой лошадей, которую странно было встретить здесь, в глуши, она предназначалась скорее для столичной брусчатки. Нищий открыл рот – нынче он открывал его особенно часто – и так застыл. Король рта не открывал, поскольку узнал во встречных тех самых хорошо одетых русских офицеров. Их кучер осадил коней, и экипаж почти остановился, поравнявшись с телегой.

– Добре вече, уважаемые господа, – нищий снял с головы обшарпанное подобие шапки и учтиво поклонился офицерам.

– И тебе добрый, коль не шутишь, – ответил один из них с улыбкой.

Разговоры с русскими никак не входили в королевские планы, но, с другой стороны, бандиты князя Вуицы не рискнут напасть на них, так что следовало русских не спроваживать, а, напротив, как-то примкнуть к ним. Возможно, не следовало рвать с ними дипломатические отношения – кто его знает, когда и зачем эти русские могут понадобиться? Король опять пихнул нищего:

– Давай, познакомься с ними. Пусть возьмут тебя с собой.

– Уверен ли…

– Уверен. На них бандиты Вуицы не рискнут напасть. Расскажи им про покушение на вождя и про все остальное, покрасочнее, они тебя возьмут, не смогут не взять.

Так и случилось. Нищий произвел впечатление на русских своими пламенными речами о том, что предатель Вуица задумал погубить Караджорджу, нынче ночью подкрадется он к нему и отрежет вождю голову, а после отошлет ее гадине Милошу Обреновичу, чтобы тот отдал ее туркам. Лица русских, и так круглые от природы, округлились еще больше. Гойко был водворен в экипаж для дальнейшего выяснения всех обстоятельств. Король Александр устроился рядом на пустом сидении, теперь он мог хотя бы выдохнуть спокойно. Они обязательно доберутся до Караджорджи, чтоб его, просто не могут не добраться. Следовательно, дело было почти, что называется, в шляпе.

Остаток пути король прислушивался к тому, что говорили русские. А говорили они о том, что доверять здесь мало кому можно. Что братушкам этим только дай один палец – так они руку откусят по локоть. Что князь Милош Обренович – агент императора Австрии, который спит и видит, как привести братский славянский народ под власть австрияков. Что при таких раскладах здесь мало что путного может выйти, а братскому народу на убой идти, аки агнцам. И что Карагеоргий – единственный приличный деятель, которому в этих краях можно вполне доверять, хотя манеры у него… Про армию Витгенштейна еще говорили, про последние столичные маневры и обещанные награды. Короче, обо всем, о чём могли говорить русские. Сведения о том, что на Карагеоргия готовится покушение, встревожило их, они собирались написать об этом в Петербург. Впрочем, на вождя покушались не впервые, но он всегда выходил сухим из воды, так что ничего нового в Петербурге из их донесений все равно не узнали бы.