Но в мой кабинет в моё отсутствие за последние три дня никто ни разу не входил, как выяснилось. А «Паркером» я последний раз пользовался именно три дня назад около десяти утра, когда подписывал бумаги в банке. И я совершенно точно помнил, что сначала спрятал во внутренний карман ручку, свой талисман, пристегнув её как положено, а только потом собрал с большого серого стола в корпоративном отделе все бумаги, бережно уложив их в свой коричневый кожаный кейс. Больше я нигде не бывал за эти три проклятых дня. К тому же всё это время я даже в машине ездил совершенно один, не считая сегодняшнего утра, когда отвозил дочь в школу. Стало быть, никто ничего у меня стащить не мог. А это могло означать только одно: либо у меня и на самом деле паранойя, и я, сам того не ведая, зачем-то подсунул свой «Паркер» под синий блокнот покойного юриста сегодня утром, либо мою ручку стащили у меня дома, причём не ранее трёх дней назад. Выключая свой компьютер с большим тридцатидюймовым монитором, и складывая в стенной сейф приличного размера бумаги, приготовленные для меня Олей, я сосредоточенно выбирал что-то одно из этого небогатого выбором предложения.

Но оба этих варианта были не очень похожими на правду: на параноика я всё же не тянул, а наша горничная ещё на прошлой неделе взяла десятидневный отпуск и до сих пор не появлялась. К тому же последние три дня были рабочими, и я всё это время днём всегда был в своём костюме, снимая его лишь вечером дома, а ночью в нашу квартиру никто проникнуть просто не мог. Тем не менее, моя любимая ручка сейчас находилась не у меня, а в полиции в качестве вещественного доказательства. Настя взять её ночью, естественно, не могла. Оставалась только моя Наталья. Но в таком случае получалось, что моя горячо любимая красавица-жена непосредственно замешана в злодейском убийстве моего сотрудника, хорошего знакомого и просто совершенно безобидного и искренне радушного человека добрейшей души Николая Александровича! А кроме того она с чьей-то помощью ещё и решила повесить это страшное, холодное и хорошо спланированное преступление на меня! Вот чёрт!

Взбудораженный этой ужасной, не поддающейся никакой логике догадкой, я с тревогой, нервно барабаня пальцами левой руки по краю стола, вновь включил компьютер и открыл файлы камер, установленных дома. Но за последние четыре дня записей не было! Значит – это она! Как она могла?! Зачем?! «Стоп». – Сказал я сам себе, взяв, наконец, себя в руки и немного успокоившись. – «Наталья никак не могла удалить записи: пароль облака известен только мне, и на этот раз он чрезмерно сложный». Значит, камеры некоторое время назад кто-то отключил из щитка, просто сняв с них питание – для них там был установлен отдельный автоматический выключатель. Какое-то время они работали от встроенного аккумулятора, а четыре дня назад батареи «сели». К сожалению, электрический щиток в нашем доме находится на приличном удалении от дверей, и камеры, установленные в подъезде, его не захватывают. Так что выяснить, кто же этот «добрый человек» мне вряд ли удастся. Но то, что никто, кроме моей жены, не мог стащить мой «Паркер» теперь у меня совершенно не вызывало никаких сомнений. Осталось понять лишь, зачем ей могло всё это понадобиться. Потому что выглядело это абсолютным и категорическим абсурдом!

– До свиданья, Оля. – Бросил я на выходе своей секретарше, пухленькой кучерявой жгучей брюнетке с короткой стрижкой, надевая на ходу свою длинную кожаную куртку. – Сегодня я уже не вернусь. Все вопросы завтра.

Я мчался к Алексею Никанорову, который после наших опасных поездок в Черногорию и в Китай открыл своё довольно успешное детективное агентство, и с которым час назад я договорился о встрече. Отравленный ядом подозрений и переживаний я чувствовал себя неважно, зато злость придавала мне сил, правда лишая меня порой способности трезво мыслить. За окном пролетали оживлённые проспекты и пустынные площади, жилые дома и большие магазины. А я, выжимая газ до предела и заставляя мотор «Мерседеса» поднапрячься, думал только о том, что опять попал в точно такую же ситуацию, как и в Китае: кроме Наташи этого сделать не мог никто, но и она этого не делала! Парадокс! И вездесущие камеры видеонаблюдения точно так же оказались абсолютно бесполезными! И я снова летел к Никанорову! Это уже становилось какой-то дурной традицией!