Купол зарябил, в ту же секунду словно дрогнула земля. Осмотрелась недоверчиво, но никого не было. Кот недовольно мяукнул, и я поспешила домой.

Жесть, могла ведь обуться как нормальный человек. Сейчас ещё заболеть не хватало…

Изба тут же согрела, даже половицы стали тёплыми. Приятно, когда о тебе заботятся.

— И всё же, что это было? — подняла Кота на вытянутых руках, посмотрела в глаза.

— Мряв.

— Ты прав, надо на печи полежать.

Полежала. Печь ничего не показала.

— У блюдца тогда спросить, да?

— Мр-мяу.

Так-с, надо по-быстрому. И телефон не взяла, Алек ругаться будет…

— Катись, катись, яблочко наливное, по серебряному блюдечку, покажи мне, почему купол задрожал.

Гладь пошла рябью, но картинку блюдце не показало — заговорило.

— Энергетический всплеск.

— А из-за чего?

Блюдце промолчало.

— И всегда во время всплесков такое происходит?

— Нет.

— Часто?

— Бывает.

Ясно, сегодня блюдце неразговорчивое.

Когда там энергетические всплески случаются? Без повода бывают, когда волкодлаки оборачиваются и… когда порталы, да.

Ладно, чего сейчас об этом думать? Печь ничего не показала, беспокоиться, вероятно, не о чем. Пора возвращаться, а там приём, Колдуновы. Верховный, чтоб его. Надеюсь, покормят хоть нормально. Ну и что Верховный не придёт.

Двери открывались запросто, теперь казалось странным, что когда-то это не получалось. Только вот система работает лишь со знакомыми местами, а Вера сказала, что Яга куда угодно открывает — видимо, этому ещё предстоит научиться.

Кстати, Вера укатила на родину, сказала, в наших приключениях участвовать не хочет, но согласна в следующем семестре выслушивать истории. Мне её не понять — она тянется к семье и, конечно, выбрала родителей, а не сомнительный променад с товарищами по учёбе.

— Ты не взяла телефон, — встретили меня фразой.

— Прости, — правда было стыдно. Мы договорились, что телефон всегда будет при мне. Нет, конечно, я могла бы и игнорировать этот договор, но как-то нечестно, он же… переживает, что ли.

Алек вообще личность тревожная, а я так раньше про себя думала. Оказывается, я вообще спокойная и — по его меркам — без царя в голове. Он ещё жалуется, что пока я Двери не открывала, у него было меньше седины, но врёт же — он платиновый блондин, нету там седины. Я даже для чистоты эксперимента покопалась с фонариком, каждую прядь проверила, как школьная медсестра после летних каникул.

— Выходим?

— Да.

— Я могу сразу в туфлях пойти?

— Можешь. Если что, на руках через сугробы понесу.

— Тогда лучше в сапогах.

Алек вздохнул нарочито печально.

— В туфлях иди, не переобуваться же там.

— А сугробы?

Он глянул на меня несколько снисходительно, даже приятно стало, спокойно, — вот, старый недобрый Алек.

— Морен, ты сегодня на улице была, снег видела?

Призадумалась. Вот я тормоз! А ведь он специально про сугробы сказал, ловушка на дурака.

И я так и корила себя за глупость, потому что за Завесой снега и правда не водилось, ведь и холодов особых не было, но вот мы вышли на улицу…

— Снег! — воскликнула.

— К Новому году всегда наколдовывают, я не говорил?

— Ну ты и… — поджала губы. Нравится ему меня в неловкие ситуации ставить.

— Хотел, чтобы ты удивилась.

Закатила глаза.

— Так что насчёт путешествия через сугробы?

— Тут нет сугробов, — буркнула и быстрым шагом направилась к машине. Интересно так — снег, но не морозно, может, градусов восемь-десять.

Алек всё равно успел дойти до машины раньше, открыл дверь, впуская. Обходительная зараза.

— Не замёрзла? — спросил сразу же, как оказался в салоне.

— Нет, всё хорошо, — мы выехали.

— Кольца на тебе? — кивнула. — Жемчужина? — снова кивнула. — Хорошо. Скорее всего мне придётся перездороваться со всеми присутствующими.