– Реально, Андрюх, – поддакнул Валик. – Т-то старшаки. А на малолеток вроде нас она и не п-посмотрит.

– Посмотрит. И не только посмотрит. Тут просто подход верный нужен. – мечтательно протянул Стрижак, поправляя шорты. – Надо ей такой, понимаешь, «гостинец» подогнать, чтобы отказать не смогла.

– Какой?

– Ну не знаю, вискарь какой хороший там или ром…

– Ага. «Шато пальто» сорок пятого года. – схохмил Кит. – В местном сельпо кроме водяры ничего нет. Да и откуда денег взять?

– Мне бабушка п-пятьдесят рублей дает в неделю, – нерешительно протянул Валик и снова закашлялся.

– На свой полтинник иди себе чупа-чупс купи, рот тренировать.

– Пошел ты! – огрызнулся Валик.

– Слышь, погодь, – оживился Стрижак, – Ты говорил, у твоей бабки ключ от соседней дачи есть, теть Таниной, чтоб приглядывать.

– И че?

– Хуй через плечо! Можно там пошариться…

– Ага, чтоб п-п-потом на меня подумали? Да и хер ли там брать? Банки с огурцами?

– Тоже верно, – наморщил лоб Стрижак. – Вот был бы у нас в поселке кто-то с деньгами, не сильно прижимистый и чтоб на дачу заезжал раз в неделю, на выходные. И чтоб полный бар алкашки, чтоб никто даже пропажи не заметил…

– Ты это к чему? – насторожился Валик. Кит тоже начал догадываться, о ком речь и аж покраснел от такой дерзкой мысли. Чтобы занять руки, снял очки и принялся протирать их толстенные линзы потной футболкой, оставляя разводы.

– Ну а че? Он же здесь реально наездами. Я как раз с утра его брабус видел, он в город уезжал. Значит, до выходных не появится. А у него бар – вы бы охуели…

– Тебе-то откуда знать? – перебил Кит.

– А ты во мне пиздабола, чтоль, увидел? Я мимо проходил, а он с сумками. Говорит, мол, малой, подмогни занести, а то шофер на больничном. Ну я, не будь дурак, сразу все прочекал. Там хата – закачаешься. Красное дерево, картины, жратвы полный холодос…

– Значит, он там все-таки живет, – резонно заметил Кит.

– Да не, там какой-то хек мороженый или минтай, под крышечку…

– Зачем ему? Кошаков подкармливать?

– А я ебу? Ты главное слушай – у него там кабинет рабочий. И в кабинете этом глобус типа как в кино. А в глобусе бутылки – я такие только в рекламе видел. И винный погреб еще…

– Ну допустим. Ну погреб. А забор ты у него видел? Там метра три. Мы пока перелезем – весь поселок хай поднимет.

– Так можно с водохранилища зайти. Он себе самый козырный кусок оттяпал и забором огородил. Там неглубоко, я проверял, максимум по колено. Сандалии в руки и…

– Ну а в дом ты как попадешь? Вряд ли у него все нараспашку…

– Я все уже продумал. Там у него на веранде окна от пола до потолка. Мне брательник двоюродный показывал, как такие отжать. Берешь какую-нибудь тонкую железку типа линейки и…

– Мы! Не! Полезем! В дом! К Мысину! – четко, дробя предложение на увесистые фонетические кирпичики – это помогало не заикаться – прервал Валик перепалку Кита со Стрижаком.

Мысина в поселке в шутку называли «барин». Так и говорили, когда черный «Брабус» появлялся на горизонте – «барин приехал». В шутке была, как говорится, лишь доля шутки, ведь при желании Мысин мог скупить весь поселок вместе с его жителями, а на сдачу ближайший лесок, с ежами и грибами. Чем конкретно занимался Мысин никто толком не знал. Слышали краем уха, что владел он тем и этим, имел долю тут и там, а не так давно плотно угнездился в Мособлдуме. Мысин, впрочем, оставлял о себе исключительно положительное впечатление, ко всему творящемуся в поселке испытывал живейший интерес, каждую дворнягу по имени знал; нередко местные обращались к нему за помощью – кому денег в долг, кому сыну с поступлением помочь. «Барин» же никогда не отказывал, про долги часто забывал, а местный председатель Каляевского садового товарищества буквально боготворил Мысина, ведь именно благодаря его взносам и звонкам по правильно набранным номерам проложили асфальтовую дорогу, провели газ и даже поставили телефонный коммутатор – чтобы те, кто живет здесь постоянно могли провести себе домашний телефон. Словом, на Мысина в поселке если не молились, то уж точно поминали исключительно добрым словом.