Щёки Паулин вспыхнули. Она развернулась и вышла, хлопнув дверью.

А Лирхт остался один. Его пальцы нервно сжались на спинке кресла. Он закрыл глаза и выдохнул сквозь зубы – долго и тяжело.

Пауза. Потом он прошёл к столу, вытащил ящик, бросил туда папку с гербом Райнильд и прикрыл крышку.

– Игры, – пробормотал он. – Всё – грёбаные игры.

Великолепный зал сиял светом сотен свечей, отражённых в мозаичных зеркалах. Аромат розового вина, тонких духов и жареной дичи наполнял воздух. Музыка глухо раскачивалась по сводам, вальсируя между разговорами и притворным смехом. Королевский пир, устроенный в честь грядущего мира и объявленной помолвки Паулин Ленц и наследника дома Райнильд, стал главным событием сезона.

Паулин стояла у дальней стены, сжимая бокал так, словно он мог защитить её от окружающих. Платье плотно обтягивало талию, скрывая всё, что не должно было быть известно. Сердце стучало. Её мутило. Но не от страха.

Лирхт появился, как всегда – внезапно и без предупреждения. В тёмной парадной форме, с серебром на лацканах и лицом, выточенным из камня. Он подошёл к королю, склонился, что-то сказал – коротко, сдержанно.

Потом шагнул вперёд.

– Я, Лирхт фон Альвескард, прошу слово. – Его голос прорезал зал. Музыка стихла.

Паулин похолодела.

Король чуть приподнял бровь, но кивнул.

– Говорите, командир.

Лирхт подошёл к центру зала. Пауза. Все ждали. И он знал – ждали скандала. Ждали театра. Он дал им его.

– Я объявляю, что Паулин Ленц не может быть отдана за другого. Она – моя.

Гул поднялся почти мгновенно.

– Моя по праву чести, по праву крови и по праву ответственности, – продолжил он. – Мы связаны. И нет иного пути.

Он повернулся к Паулин. Подошёл. Все взгляды следили.

– И если кто-то хочет оспорить это – пусть встанет.

Никто не встал.

Он протянул руку.

– Пойдём, фрау Ленц. Или хочешь, чтобы я объяснил, почему именно ты не выйдешь за Райнильда?

Паулин не шелохнулась. Лицо побелело. Но она сделала шаг – медленно, словно пробираясь сквозь ядовитый туман. Её рука дрожала, когда легла в его ладонь.

– Умница, – прошептал он, наклоняясь к её уху. – Давно пора было показать, кто кого держит на поводке.

– Ты… – хотела она что-то возразить, но слова застряли. Всё, что осталось – горечь.

Он развернулся с ней, вывел в центр зала.

– Надеюсь, пир вам понравился, – сказал он громко. – Но теперь начинается интересное.

Он поднял руку Паулин в замершем жесте победителя. Люди замерли. Кто-то ахнул.

– Если у кого-то ещё остались сомнения в её принадлежности – гляньте повнимательнее. – Его голос был как лезвие. – Или хотите, чтобы я напомнил, чья кровь теперь течёт внутри неё?

Тишина. Шок. Король только качнул бокалом и промолвил:

– Кажется, вечер удался.

Но у дальнего стола, где стояли Шион и Альбрехт Райнильд, лица были застывшими.

– Ты позволишь ему такое?! – прошипел Альбрехт, наклоняясь к Шион. Его губы почти не двигались, но в голосе звучал яростный шёпот. – Это был удар. Прямо по нашему договору.

– Он не просто её забрал, – процедила Шион, сжав бокал так, что тот едва не треснул. – Он выставил нас дураками. Публично. Перед всем двором.

– Что ты собираешься делать?

– Вернуть контроль. – Шион сделала шаг от стола, а её мантия скользнула по мраморному полу, как тень. – Если война – единственный способ вернуть власть, пусть так. Но начнём с другого. Он забрал игрушку. Посмотрим, как он поведёт себя, когда заберут у него всё остальное.

Она ушла вглубь зала, не удостоив Лирхт ни взглядом. Альбрехт же остался стоять – сжав кулаки, в глазах его пылала месть.