«Пусть мне сердце Хагена (Haugni) дадут в руки, пусть вырубят его из груди сына народоправителя (?)»

И вот вырезывают сердце из груди какого-то Гиалли (Hialli) и подносят на блюде.

«Это сердце слабаго Гиалли, – говорит Гуннар, – оно дрожит: это не крепкое сердце Хагена».

«Смеялся Хаген, когда вырезывали его сердце».

«Вот это сердце Хагена, – сказал Гуннар, – оно и на блюде не дрожит. Теперь только я один знаю, где сокрыт кладь».

За укрывание клада Гуннара препровождают в погреб, полный змей. Тут Гуннар берет арфу и играет последнюю песнь лебедя ветвями ног своих[82].

Между тем Аттила откуда-то возвращается; Гудруна встречает его с золотой чашей в руках и просит испить за упокой братьев.

Когда Аттила выпил чашу и вкусил брашно, Гудруна обявила ему, что он упился кровью детей своих и насытился их сердцами.

На это сознание в Atla-quida, Аттила молчит; он опьянел и идет спать, предоставляя себе право отвечать в Atla-mal. Гудруна же довершает Ueberarbeitung скандинавского скальда: она дала своему ложу напиться крови Аттилы, выпустила собак подлизать ее, и, в заключение, запалила царские палаты. В этом-то пожаре, кроме Аттилы погибли и гуннские амазонки (Skiald-meyar).

За сим следует заключительная строфа:

В переводе Симрока:

Т.е. она (Гудруна) отправила трех королей славных на тот свет, потом сама погибла.

Но эта заключительная строфа явно изменяет и противоречит смыслу квиды и вполне соответствует смыслу предания народнаго (Niflunga Saga) и Nibelungenlied, в которых, погубив трех королей, своих братьев, Гримгильда (Гудруна) сама погибает[83]. Чтоб оправдать это противоречащее заключение, толкователи придумали, что под тремя убитыми Гудруной королями надо подразумевать Аттилу и двухъ его сыновей (!). Положим, что так; но где ж Гудруна сама-то погибла? – В Atla-mal, повторяющей то же сказание, она остается жива, для того чтоб в Gudrunar-hvaut выйдти замуж за Ианко (Ionakr), и родить двух сыновей[84], которые бы отмстили Эрманарику за Сванильду[85], и убили бы еще раз сводного брата Эрпо[86].

Из всего этого видно, как склеивались отрывки и строфы разных древних народных квид, единственно по сходству упоминаемых в них имен.

При Atla-quida, в конце, приписка прозой: «Enn segir gleggra и Atla-malom inom Graenlenzkom», т. е. об этом говорится подробнее в гренландском сказании об Аттиле.

Это сказание, или Слово об Аттиле действительно втрое больше чем Atla-quiþa; но в этом драматизированном и так сказать лицедейном произведении, «из того же места, да не те же вести». Тут братья Гудруны, Гуннар и Хаген, (Haugni) несмотря на предостережения сестры, на уговоры жен и на сны, предвещавшие беду, едут по приглашению Аттилы, на кораблях. Ехали они «долго ли, коротко ли, но наконец могу сказать»[87] прибыли в град, где царствовал Будли. Этот Будли, по истории Bleda (Владо), брат Аттилы, по квидам отец Аттилы, а по Atla-mal не брат и не отец, а лично сам Аттила.

Ученые толкователи утверждают, что это пиитическая фигура, что поэт «figurate patrem hie ponit pro filio Atlalo». Подобное толкование значит то же, что «для скальдов Эдды закон был не писан». Так или иначе, но сам Аттила является с толпой вооруженных гуннов и начинается бой. После долгого сопротивления, Гуннар и Хаген связаны по рукам и по ногам. Аттила велит Хагену вырезать сердце, как и в Atlaquiþa; а Гуннара повесить и пригласить на него змей – «invitare eo serpentes» – «Ladet Schlangen dazu».