-- Сговорились, -- наконец до меня дошёл их коварный замысел.

   -- Но ведь результат того стоил, -- не сдался партнёр. -- Разве ты этого не почувствовала?

   Вопрос риторический. Такое сложно не воспринять. Я до сих пор ощущаю удовлетворение, которым наполняется зал. Да, теперь оно усиливается ещё и тем, что на смену нам на сцену вышла Ита-Ял, а её выступления всегда находят отклик в эмоциональном настрое зрителей. Но всё же вклад в первоначальный фон -- именно наш с Ти-Ярком. И мой.

   На возвышение, где изящно двигалась, изгибаясь, танцовщица в ритме быстрой музыки, которую исполняли сидящие внизу инструменталисты, я посмотрела с сожалением. Причин было две. Первая -- меня безумно тянуло обратно. Впрочем, это совершенно нормальное стремление для экзота. Вторая -- столь же сильно, как и другим, мне хотелось насладиться танцевальным шоу. А с этим, увы, были проблемы. Даже увеличенный зал с трудом вместил в себя всех желающих отдохнуть. В нём не осталось ни одного свободного вспучивания, чтобы на него сесть. Пришлось выйти.

   В коридоре уровень эйфории казался не таким высоким. Музыки я больше не слышала -- органическая стена давала хорошую звукоизоляцию, а равномерное освещение успокаивало, снижая возбуждение. Всё же майнеры, контролирующие световые эффекты на представлении, очень точно следуют рекомендациям экзотов-режиссёров, которые составляют план выступления и просчитывают степень воздействия на зрителей.

   И всё же уходить от закрывшегося проёма я не спешила. Стояла, рассматривая занятный рисунок на стене. Совсем новый, видимо, он появился после обновления зала, раньше здесь другой был -- имитирующий пейзаж на Атрионе во время заката Аш-Хори. Фиолетовое небо, жёлто-красный песок, одинокий дом, опустивший паруса и бредущий по пустыне. Это было красиво. Но теперь...

   Теперь небо стало голубым. Звезда -- жёлтой и не такой слепяще-яркой. Поверхность земли -- зелёной и неровной, словно покрытой штрихами, устремляющимися ввысь. Вдали виднелись горы, но необычные -- среди камней отчётливо возвышались усыпанные зелёной массой коричневые тонкие прутья. А на переднем плане -- атрион, опустившийся на колени и закрывший лицо рукой.

   Любопытно... Видимо, это творчество художника, побывавшего в плену на Терре. Вот только среди тех, кто живёт на "Дизаре", таких точно нет. То есть спасённые, решившие жить с нами, имеются, но все они фидеры и майнеры, а не экзоты. Значит, автор картины -- из семьи с "Аграна".

   Интересно, кто с ним работал? Его задумку в реальность помогал воплощать наш майнер или чужой?

   Подошла ближе, присматриваясь к границам цветов. Чётким, совсем не размытым. Тот, кто выращивал эту стену, дожидаясь, когда художник добавит в питательный субстрат красящие пигменты, -- настоящий мастер. Я помню, мой брат, первоклассный пилот, тоже пытался практиковаться в строительстве. Майнеры всегда имеют минимум две профессии: от этого зависит успешность жизнедеятельности дома и комфорт его обитателей. У Ал-Рифа так и не получилось наладить контакт с растущей массой, а уже сформировавшейся он управлял без проблем. В итоге предпочёл в качестве второй специализации диспетчерскую службу.

   Проём за моей спиной раскрылся. Коридор вновь наполнился звуками, световой всполох окрасил стену, в воздухе разлилась волна удовольствия. Впрочем, мне даже обернуться времени не хватило -- спокойствие вновь вернулось. Однако теперь я уже была не одна. Несколько приглушённых мягким покрытием пола шагов, равномерное дыхание, отчётливый интерес и вопрос: