Пистолет оказался старым, потертым и исцарапанным. Ни клейма мастерской, ни номера. Правда, состояние отменное. И заряжен… оба ствола заряжены! Все же, какое счастье, что сестренка не умеет взводить такие пистолеты.

– Ну? – спросила она нетерпеливо. – Посмотрела? Возвращай!

– Он заряжен, – сказала Крис. – Глупость какая-то. Кто выбросит такую дорогую штуку на дорогу…

– Вообще-то в кусты. Вон, туда. Стой. А мы что, уже возвращаемся?

– Да что-то не хочется мне встретиться с хозяином этой красоты, когда он обнаружит свою потери и вернется поискать.

Сестра нахмурилась.

– Стой. Хочешь сказать, это не наши растяпы из Белограни посеяли?

– Угу.

– Да почему? Я видела у них такие. Да точно тебе говорю, они. Ну, давай в город сходим и спросим, кто посеял!

– Смотри.

В который раз Кристина почувствовала себя куда более взрослой. Жуткое дело, между ними с Эльгой три круга разницы всего. А воспитывать ее приходится на каждом шагу!

Она едва удержалась, чтобы не сказать об этом вслух. Но тогда бы разговор опять сошел на шутки и развлечения. А дело-то серьезное.

– Смотри, Эль. Вот тут, на этой… э… плоскости. На рукоятке, видишь? У наших у всех стоит клеймо с орлом – знак циркуса. А вот тут, с другой стороны – печать мастера, который пистолеты делает и номер. У каждого пистолета свой отдельный номер. Кроме твоего. Так что, кто-то другой его здесь потерял…

У Эльги от восторга улыбка расплылась до ушей:

– Слушай. А ведь если подняться на наш камень и там затаиться, то нас никто не увидит, а мы посмотрим и узнаем, кто это здесь пистолеты разбрасывает. А? У нас же полтора часа еще целых, а делать все равно нечего.

Крис подумала, что для доклада Леониду одного непонятно где найденного пистолета действительно мало.

Да и на самом деле. Камень, который сестры облюбовали для игр еще в те времена, когда только осваивали вылазки за пределы родной усадьбы, место уединенное, догадаться, что за ним есть небольшой естественный грот – невозможно. А уйти оттуда незаметно легче легкого, по верхней тропе. По верхней тропе до усадьбы будет даже ближе.

Так они и сделали.

Сверху вид открывался на три стороны света, все кроме востока. С востока была та самая верхняя тропа и прилагающийся к ней высокий известковый холм, заросший сосновым лесом.

И Крис первой разглядела то, чего разглядывать ей совершенно не хотелось. Чуть дальше того места, где сестра нашла пистолет, кто-то лежал. Кто-то в пестрой яркой одежде.

– Чего это он… – прошептала рядом Эльга. – умер, что ли?

– Похоже. Надо кого-нибудь на помощь позвать!

– Я одна не пойду!

– Вместе пойдем. Посидим немного и пойдем. Вдруг тот, кто его укокошил, по окрестностям лазает. Еще заметит нас…

– Крис… слушай, а ты правда не боишься, или прикидываешься?

– А ты? – помедлив, уточнила Кристина.

По поведению и по лицу младшей сестры было совершенно непонятно, страшно ей, или просто жуть, как интересно.

– Страшно. Но почему-то, пока мы тут вдвоем, не так, чтобы очень. А одна – точно никуда не пойду…

Они просидели на холме минут десять, но никто так и не появился.

Леонид, который в тот день оказался дома, внимательно выслушал сестер, покачал головой, и, велев никуда не отлучаться и запереться в доме, отправился в город, за солдатами. А перед тем, не слушая споров и капризов забрал у Эльги пистолет: «Посмотрим, что за ствол и откуда». Матери пришлось тоже все рассказать, и та мигом пресекла всякие разговоры о «а можно мы тоже сходим посмотреть? Ну, мам, с солдатами же! С дядей Леонидом! Это не страшно!».

– Эльга, я понимаю, когда твоя сестрица просит о подобном. У нее всякие авантюры в крови. Но ты-то!.. Нет, девушки. Немедленно забудьте эту идею. Что скажет ваш отец, когда вернется?